Мёкё лежал в своем неприступном убежище среди бурьяна, сложив свою кудлатую голову на Жулика. Блохи, похожие на коричневых мушек, роем ползали в шерсти собаки, иногда стайкой перебегали на голову парня. А тому хоть бы что, крепко почешется, оторвет от кудрявых волос пару репейных головок и дальше лежит, лениво наблюдая за облаками и раздумывая, куда сегодня податься и где чем поживиться. Тут его обычное ничегонеделание прервал крик сестренки-«арабки» Хамсигуль:

- Мёкё, Мёкё! Вылезай! Тебе письмо!

- Тащи сюда! – крикнул на всякий случай, приподнявшись на локте, парень. Дурак дураком, а все же в голове одна извилина шевельнулась: может это хитрость матери и, подговорив сестренку, его таким макаром пытаются выманить из зарослей? – А от кого письмо?

- От кого – от кого, сам знаешь от кого! От Каны!

Мёкё радостно вскочил на колени, хотел было уже ползти к собачьему проходу, чтобы выбраться наружу, на край огорода, но потом остановился и вновь из предосторожности крикнул:

- А ты не врешь?!

- Моим арабским отцом клянусь! – поклялась девочка.

- Тогда читай! – скомандовал Мёкё и улыбнулся, довольный собой – «о-о, он не позволит облапошить себя!»

- Мёкё, не дури! – нахмурилась Хамсиша. – Я те чо полоумная? Я не буду орать на весь аил про твою любовь!

- Ха-ха! – развеселился Мёкё, обрадовавшись возможности поиздеваться над сестренкой. – А кто же ты, если не полоумная?! Пусть тогда мать, которая за тебя прячется, читает! Ей ведь нравится повсюду совать свой расплющенный нос!

Хамсигуль, смертельно обиженная, повернулась, к стоявшей рядом матери, и готовая расплакаться, молча протянула, свернутый конвертом, листок бумаги.

Разозленная тем, что не удалось выманить Мёкё из убежища, Самын хотела порвать письмо на клочки, но, видя, как крупные градины слез выкатились из глаз девочки, вдруг шлепнула дочку по щеке, свернутым в трубочку, конвертом.

- Прекрати нюни распускать! Ты же знаешь, я не люблю плакс! – прошипела мать. – Давай, если он так хочет - читай, да назло ему погромче. Пусть эта лягушка Кана узнает, какой твой старший брат дурак! И не вздумай молчать – хворостиной по ногам отстегаю!

Хамсиша испуганно захлопала своими большущими глазами, некрасиво всхлипнув, приготовилась читать.

(Письмо девушки Каны дается в подлиннике и в подстрочном переводе с киргизского, с попыткой сохранить стиль оригинала и ошибками в грамматике и орфографии).

Кычырайган досума сап-сасыган парасёнка Мекеме!

Классный кyн Журек час! Сен эмне кыласын сычас?

Сен ишинди тезрек бросай, менин катымды жакшылап карай!

(Перевод:

Крутому другу вонючке парасенку Мёкё.

Классный день Сердца час! Что ты делаешь сычас?

Ты дела свои бросай и мое письмо хорошо читай!) – прокричала по нарастающей громкости Хамсигуль, постоянно оглядываясь на уходящую мать.

Бугун менин чалдарым кампания чогутыватат. Класно! Менин эжекешамды Качкордон кудалашып келет. Сен мага кочумай мага жардам жасай. Келсен енмнрем. Сенин суйген Кана!

(Сегодня мои старики кампанию собирают /гостей приглашают – здесь и далее прим. Автора/. Классно! Мою эжекешу /старшую сестру/ из Качкора сватать едут. Ты давай кочумай /иди - рус. арго/, до меня, мне помогай. Придешь поцелуешь. Твоя любимая Кана!)

Пока сестренка, надрываясь, читала, Мёкё вылез из укрытия и забрался на старый остов от кузова Москвича – шиньона. Ему оттуда была видна голова Хамсигуль.

- Эй, - крикнул он, когда сестренка кончила читать своим срывающимся, писклявым голосом, - покажи письмо!

- Вот! – Хамсиша подняла письмо над головой и помахала им, как флажком.