О-о, Чочко-сай – зажиточный и, что важно, самый уважаемый аил во всей округе! Одни чочко-баи, по-русски – куркули, живут здесь. Несмотря на сегодняшний кризис и разруху в экономике страны! Наш аил овеян славой предков, знаменит своими традициями! Сколько наша земля подарила стране выдающихся людей – не перечесть! Птенчиками из нашего чочко-сайского гнезда, а, выражаясь по-киргизски, скакунами на крыльях, вылетели: первые и рядовые секретари ЦК, знаменитые писатели – Герои Соцтруда, и очень, ну просто очень популярные артисты и певцы! Двое из них, например, покорили оперную сцену в «Ла Скала»! (Примечание для некоторых представителей новой элиты, вчерашних шашлычников, а ныне банкиров и таможенников: «Ла Скала» - знаменитый оперный театр в Италии, г. Милан)

Тут возможно кто-то из нетерпеливых, скорей всего въедливых пенсионеров, прервет наш несколько эмоциональный рассказ вопросом: почему мы, коренные жители Кыргызстана, не знаем такого села Чочко-сай, даже о его существовании никогда не слышали? И на официальных картах, мол, ваше село не обозначено? Вы правы, но не совсем, - отвечаем без промедления такому читателю, а также другим своим будущим оппонентам, открывая один из забавных, на наш взгляд, секретов киргизской топонимики: «Чочко-сай» - обиходное, употребляемое только местными жителями название. Ну, вроде, как два имени у человека: одно официальное, записанное в метрике, а другое – по жизни, которое зачастую дают в детстве, лаская, родители, или безжалостно обзывает улица. Не скроем, нас тоже вначале удивило название бабушкиного аила. Почему жители между собой его так называют? Пытались искать какую-нибудь свиноферму в округе, но не только следов ее существования, даже запаха от свиней не обнаружили. Обращались к бабушке за разъяснениями, но она, занятая хозяйством, отмахнулась. Так бы мы и ходили в неведении, пока не встретили нашего знаменитого, очень уважаемого старика, с орденскими планками на груди. Все его за глаза почему-то называли «дюжюр-аксакал», что по-русски означало «дежурный аксакал». (Расспрашивать у аксакала, где он «дежурит», мы, как благовоспитанные будущие писательницы, не стали). Он то и пояснил, что здесь с незапамятных времен, в пойме реки Чу, произрастал густой с тугаями лес, а в нем водилось бесчисленное количество кабанов. Потом пришли русские, лес пустили на дрова, диких свиней, как дичь, изничтожили. Но название: «Свиной ручей» (или «пойма») осталось. Перед войной, в конце 30-х, якобы, дали уже другое, более звучное название. Один из местных партийных выдвиженцев рода сарыбаиш, мол, постарался. Бабушкин сосед Керимбай выслушал эту версию с ухмылкой. Он был горбун, причем страшно политизированный и удивительно осведомленный обо всех движениях «на верху», словно он, надев шапку-невидимку, постоянно бродит по кабинетам Белого дома в Бишкеке, включая кабинет самого Главы государства. Сельчане шутили: «У Керимбая в горбу радио с телевизором спрятаны. Все секреты знает шайтан!» Так вот бабушкин сосед решительно не согласился с версией о диких кабанах: «Сказка все это, что русские когда-то уничтожили свиней! Это мы все свиньи - чочкосранцы! Без Веры, без Партии! Без Руля и Ветрил! Осадок на дне лужи от Советского Океана! Если хотите, я вам подлинную правду скажу, почему наш аил называется: «Свиная лужа»! «Пойма» - уточнила одна из нас. «Какая разница? - фыркнул горбун. – Слушайте, не перебивайте! Вы еще салаги, чтобы меня поправлять!» Мы замолчали, испугавшись, что Керимбай вдруг уйдет, не досказав своей байки. «Так вот, - сказал горбун, - это название относительно новое и дали нам его казахи с той стороны реки. Первым лицом нашего государства должен был стать наш аильчанин. Он был тогда одним из секретарей ЦК. Но вместо того, чтобы вытаскивать страну, простите, из говна, он подложил всем кыргызам огромнейшую cвинью, предложив вместо себя нашего земляка – такого улыбчивого парня, на пост Первого! А он, этот улыбчивый парень был учителем физики и ни хрена не смыслил в управлении государством! Представляете?! Вот мы и сели, как свиньи, в лужу! Соседям на смех – себе на горе! А вы еще спрашиваете, почему наш аил называется «Свиная лужа»!»

Извините, уважаемые читатели, но мы все-таки не согласились с Керимбаем. Уж больно желчным он нам показался. Грязь, конечно, на аильских улицах есть, но не настолько, чтобы сравнивать наше славное село со свиной лужей! А какие дома в Чочко-сае: добротные, справные! Огороды – ухоженные, любо посмотреть! У некоторых богатеев возле дома черные «Мерсидеси» и носят эти богатеи туфли «Салапандра», а костюмы от «Берсаче». Неспроста в последнее время у нас американцы появились, все по полям, да огородам ходят, уткнувшись, взглядом в землю. Будто потеряли что-то у себя в Монтане, а ищут в Кыргызстане. Рядом с нашим селом палаточный городок поставили. Бабушка как услышала про них, вспомнила про выселенных во время войны чеченцев, начала жалеть «бедных» американцев: «Ой, байкуши, (т.е. несчастные), надо помочь бездомным! В палатках сыро - холодно, это тебе не войлочная юрта! Идите, - говорит нам, - дорогие внучки, отнесите хотя бы еды для начала. И не бойтесь! Мы во время войны даже Сталина не побоялись, помогая чеченцам. Потом, помню, немцев приютили. Они ведь тоже люди!» И послала нас к «бездомным» янки, предварительно положив в узелочек хлеб, айран и сваренные вкрутую яйца. Мы, конечно, к американцам не пошли, сели возле речки и без всяких угрызений совести слопали содержимое узелка. Ну, как объяснить старой, что они не бездомные, а военные. А скажешь про военных, придется объяснять, почему вдруг за десятки тысячи километров от своей страны, в мирное время, на нашей земле появились чужие солдаты. Здесь не то, что бабушка, многие депутаты парламента не могут понять. Недавно по телевизору их крупным планом показали, как бедняги усиленно, натужено думают. Аж пот на лбу проступает! И ученый наш Президент, между прочим, в этом вопросе мало чего кумекает! Бросились мы тогда в Интернет за ответом: и там никто ничего не знает, и самое интересное, знать не хотят! Ни Буш в Америке, ни Путин в Москве. К Цзян-цземину в Пекин не стали обращаться. Заранее знаем, что скажет ученик великого кормчего: вчера целый день Керимбай нам мозги пудрил, доказывая, какое заявление должен сделать Китай по поводу размещения американских войск в Кыргызстане. Ох, как мы возненавидели Керимбая, раньше не знали, что он такой зануда! Очумевшие от чочко-беседы мы искренне позавидовали второй бабушкиной соседке - Самын. Она как раз проходила мимо нас. Керимбай ведь заноза, сразу к ней прицепился с вопросом, что ты, мол, женщина, простая гражданка «островка демократии», думаешь об американцах? О-о! Самын – это уникум! Она остановилась, повернулась задницей к горбуну и громко пернула. Кошмар! Фу! Керимбай чуть в обморок не упал после «газового ответа» деревенской потаскухи. Весь позеленел от злости. Он сам язва – кого угодно обидит, но тут растерялся, словно язык отнялся. Потом, опомнившись, с досадой плюнул в сторону Самын.

- Тьфу ты, свинья! Когда толстожопая человеком станешь?

- А ты к моей жопе не приставай, – спокойно парировала Самын. - Не молодая она уже, чтобы думать об американах. – И ушла к себе во двор.

Не скроем, мы тоже вначале были ошарашены «бескультурной» выходкой соседки. И смешно, и дико! Но потом, поразмыслив, сделали небольшое открытие: вот как, оказывается, надо поступать, когда сталкиваешься с неразрешимой проблемой (пусть даже мировой) – повернуться задницей и назло обидчику (или проблеме) громко… (дальше понятно, не будем лишний раз портить воздух)!

Кто такая Самын? Чем она прославилась, кроме своих внебрачных связей, что ее образ, помимо нашей воли, вылез в первые ряды главных персонажей? Во-первых, хотя бы, потому что она на весь аил единственная в своем роде и неподражаемая. При Советах была натуральным изгоем, асоциальным типом или как тогда было принято говорить: «пятном позора на добром имени аила»! Ее, как последнюю свинью, презирали, ненавидели, бывало, били. Она была притчей во языцах, и ее постоянно приводили в качестве отрицательного примера. Сокращенное имя «Самын» (по-русски: мыло), производное от Самангуль, стало нарицательным, синонимом грязи, невоспитанности, неразборчивости в отношениях с мужчинами. Она существовала наперекор тогдашним общепринятым нормам, вроде дикого чертополоха, посреди поля пшеницы с колосящимися и ровными всходами.