КИНОПОВЕСТЬ

61.

В кабинете зазвонил телефон. Гульнар сняла трубку и услышала голос лейтенанта Нарматова из Оша.
– Гульнар Насыровна? – спросил он.
– Да, – ответила Гульнар.
– С вас причитается, эже! – радостно затараторил Нарматов в трубке. – Я нашел то, о чем вы просили! И знаете где? В краеведческом музее! Когда приедете? Я хочу показать вам.
– Вылетаю первым же рейсом! – Гульнар положила трубку, засунула бумаги со стола в сейф, закрыла на ключ.

62.

В ошском аэропорту у трапа ее встретил Нарматов. Веселый, жизнерадостный молодой человек. Пожав руку, он повел ее к выходу.
За металлическими воротами стояла служебная “Волга”. Нарматов открыл багажник, сунул внутрь Гульнарин баул. Она обратила внимание на лежащий там деревянный ящик с надписью: “Хазрет Айим”.
– Что это такое? – спросила Гульнар.
– То, что вы разыскивали, – ответил Нарматов.
– А зачем в машине возишь? Ты, Эдиль, знаешь, что внутри этого ящика?
– Нет, – улыбнулся обезоруживающе старлей. – Но от Базар-курганской комиссии, кроме этого ящика, ничего не осталось.
– Это прах умершей несколько столетий назад Хазрет Айим! Разве можно, как картошку, возить в багажнике!? Пусть до поры до времени лежал бы в музее.
– Что вы, Гульнар Насыровна, – сконфуженно покачал головой Нарматов. – Музей переезжает в новое здание. Я нашел ящик в свалке ненужного хлама. Нам, считайте, повезло.
Так переговариваясь по дороге, они подъехали к зданию областного управления нацбезопасности.
– Зачем сюда приехали? – удивилась Гульнар. – Надо было сразу в гостиницу.
– Дело в том, что, – Нарматов замялся, – вас, эже, уже третий день ожидает какой-то мужчина с девочкой. Мы их прогоняли, а он не уходит. Надоел. Посмотрите на них, не выходя из машины. Если они вам не знакомы, найдем способ культурно отвадить.
На скамейке, под голой без листвы плакучей ивой, сидел незнакомый пожилой мужчина в помятой шляпе. Рядом – дочь Адылбека. Несмотря на прохладную погоду, она была в том же сарафане, который на нее одела в последний день на турбазе Гульнар. Задорно торчавшие косички исчезли, снова нечесаные космы закрывали лицо.
Острое чувство жалости вновь охватило Гульнар. Она вышла из машины, подошла к мужчине с девочкой.
– Это вы меня спрашивали? – спросила она у мужчины.
Дочь Адылбека, услышав знакомый голос, подняла голову и с возгласом: “Мама!”, бросилась к Гульнар.
Женщина растерянно обняла девочку, на глазах выступили слезы. Возможно, сказалось нервное перенапряжение последних дней.
Успокоившись, Гульнар присела рядом с незнакомым мужчиной. Девочка, прилипнув, не сводила с нее счастливых глаз.
– А вы, простите, кто будете? – спросила Гульнар.
– Я? Сатыбалды, дочка. Ни к ней, ни к Адылбеку, не имею отношения. Я новый охранник на турбазе…
– А почему здесь оказались?
– Она мне покоя не дала. – Мужчина показал на девочку. – Хочу к маме и все!
– Но при чем тут я? У нее же есть отец? Почему она не с ним?
– Об Адылбеке можно не говорить. Ты же знаешь, он не родной ей.
– Все равно. Столько лет прожили вместе.
– Дело в том, что, – тяжело вздохнул Сатыбалды-охранник. – Адылбек сошел с ума. На мазаре вырыл могилу и теперь живет в ней. Одевается в женское платье и всем говорит, что он Хазрет Айим… Девочку жалко. Пришлось увезти. Все искали тебя. Спасибо добрым людям, подсказали к следователям пойти…
Гульнар встала, взяла за руку девочку.
– Поехали, – сказала она Сатыбалды-охраннику, – там, в Кан-булаке, разберемся. В крайнем случае, в районе, я подам заявление на удочерение…

63.

Не в меру любопытная сорока-лесная “сплетница” спорхнула с дерева, залетела в дыру провала купола мазара Хазрет Айим, села на прогнившую балку, прямо над свежеразрытой могилой, с удивлением уставилась немигающим глазом на худого изможденного мужчину, лежавшего в могиле в белом платье.
Живой мертвец пошевелился, открыл глаза: над могилой появились незнакомые бородатые люди в черных ферганских халатах. Молча, не торопясь, двое из пришедших, по-видимому, самых молодых, спустились в яму...
Сорока, всполошенно замахав крыльями, с громким стрекотом полетела в лес, извещая мир о появлении в святых местах чужаков с зелеными повязками вокруг головы.

64.

Натужно ревя слабомощным мотором, “Волга” мчалась по знакомой дороге, вверх по ущелью. Ее обогнала черная “Ниссан-Максима”.
Затемненное тонированное стекло опустилось, и чья-то волосатая рука выбросила на дорогу пустую бутылку из-под пива, чуть не угодив в капот “Волги”.
Сидевший за рулем Нарматов возмутился, крикнул что-то в адрес черной машины, и чтобы не напороться на новую бутылку, сбавил скорость.
Гульнар с девочкой сидели, обнявшись, на заднем сидении, не обращая внимания на происходящее вокруг. Они пели. Ту самую песенку, которую они начали разучивать еще на турбазе. В какой-то момент женщина прекратила петь, спросила у девочки:
– А как тебя, кстати, зовут?
– У меня два имени, – еще с трудом выговаривая слова, сказала девочка.
– Давай, первое, настоящее, которое тебе хотела дать мать.
– Рабия, – улыбнулась бывшая “пацанка”.
– Красивое имя, – сказала Гульнар и вновь запела.
Рабия подхватила звонким голосом.

65.

Весна.
Косые лучи предзакатного солнца освещали покрытый свежей зеленью прозрачный лес. Работы по реставрации мазара Хазрет Айим практически подошли к концу. Художники-реставраторы после трудового дня сидели кружком, ужиная. На строительных лесах остался только Борис Помазкин – старый опытный реставратор из Бишкека. Он писал золотом последние буквы арабской надписи из Корана на бирюзовом фоне портала мазара, когда вдруг древняя поляна озарилась светом. В створе дупла многовекового бабай-ореха появилось Видение! Оно плыло по нежному бархату зеленой поляны в окружении эликов-косуль, вышедших из леса.
Работники замерли, разинув рты. У седого Помазкина, сидевшего наверху, от удивления выпала кисточка из рук.
Белое облако в образе Святой Айим остановилось напротив людей, откинуло с лица покрывало, сложив, по-киргизскому обычаю, руки на груди, низко с улыбкой поклонилось художникам в знак благодарности за их труд.
Те обомлели, радостно закивали головами – сколько по республике восстанавливали памятников, а чтобы Дух из Прошлого живым появился перед реставраторами, это было впервые! Ух, рабочие даже в этот миг забыли про невыплаченную за полгода зарплату!
Затем Хазрет Айим, опустив шелковую паранджу, удалилась…
Ее проводили восхищенными взглядами.

Правда или нет, утверждать трудно. Но все кто там был, клянутся, что это было именно так: Божественная Святая вышла к людям!
Может это к добру!? Знамение новых времен и хороших перемен?

Что сказать в заключение? Если кто из читателей захочет удостовериться лично в правдивости преданий древней земли, то пусть на денек, другой съездит в девственные чащи лесов Арстанбаба. Вдруг повезет и вы встретите в таинственных глубинах храма Природы добрый дух Хазрет Айим!
Один только совет: с дурными мыслями и черной душой в ореховую чащу не ходите! Может всякое случиться.

Бог, ведь, все видит и все знает…

© Исключительные права на публикацию данного произведения принадлежат его автору Шамшиеву Болотбеку Толеновичу. Любое использование произведения, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается в соответствие с законодательством КР об авторских правах и соответствующими международными соглашениями.
Кыргызская Республика, г. Бишкек, ул. Советская 199-11;
Тел. (+996 312) 664162
bolotsh@mail.gov.kg


Примечание:

* куве – моль (кирг.).
* жалап (ка) – потаскуха, проститутка (кырг.)



Болотбек Шамшиев
Бишкек – 1999 г.





В журнале уже опубликовано:

1. Статья, длиною в жизнь