КИНОПОВЕСТЬ

56.

Но женщина-призрак и бегущий за ней Куве были уже далеко.
Ветки шелковые, листья атласные, они обнимали желто-красным осенним хороводом белое обнаженное тело…
Сзади, топая ногами, срывая галстук и рубашку на ходу, бежал Куве.
Он настигал. Все ближе и ближе…
– Саадат! – кричал он в безумии.

57.

“Саадат” выбежала на поляну, прямо к ловушке у бабай-ореха. Еще мгновение и она заманила бы “зверя” в западню.
Но тут как назло, Гульнар (а это была она) споткнулась, упала на землю. Куве навалился на нее, стал горячо тискать, целовать через покрывало. Женщина попробовала отбиваться. Сопротивление “Саадат” еще больше распалило Куве, рука рванула ремень брюк.
В отчаянии женщина закричала, показывая, не глядя, в сторону сумки с деньгами:
– Возьми деньги! Забери, пока Адылбек не утащил!
Куве поднял голову и не поверил своим глазам! Над черной сумкой стоял, раскачиваясь... окровавленный Турсун! Призрак из небытия, воскресший силой сатанинских денег из мертвых! Еле живой, с трудом удерживая равновесие, он пытался дотянуться до своих проклятых долларов! Забыв обо всем на свете, Куве со страшным криком бросился вперед, чтобы не дать Турсуну захватить добычу. Но только он добежал до цели, как тут же с шумом рухнул настил западни, петли ловушки схлестнулись, охватив двумя волосяными обручами два тела: Турсуна и замакима. Все произошло мгновенно, Куве даже не успел опомниться. Но дальше застопорилось. Аркан натянулся, а клин, который должен был вылететь при натяжении веревки, почему-то застрял.
Гульнар птицей кинулась к деревяшке. Скорей! Еще секунда и опомнившийся Куве освободится из пут веревок. Порывом налетевшего ветра сорвало покрывало с ее головы. Замакима изменился в лице, узнав ненавистную Гульнар. Несмотря на то, что ему мешал, повисший без признаков жизни на веревке Турсун, Куве все же рывком дотянулся до женщины и схватил ее за ногу.
Дальнейшее происходило замедленно, как в кошмарном сне:
…Гульнар рванула двумя руками клин…
…Освободившаяся ветка мощно начала распрямляться…
…Прибежавший “паренек” с громким плачем упал на шею Гульнар…
…Куве в паре с Турсуном, держа в одной руке сумку с деньгами, другой, уцепившись за ногу женщины, полетел вверх…
…Увлекая за собой Гульнар с мальчиком…
…Рука замакима-убийцы не выдержав тяжести двоих, разжалась…
…Женщина с “мальчиком” отлетели в сторону…
…Адская сила ветки забросила Куве с Турсуном на самый верх…
…Замотала вокруг сухой, обугленной от прошлых попаданий молний, верхушки дерева.

Из черных, низко нависших облаков, сверкнула молния, потом вторая.
Третья прямым попаданием ударила в свернутую коконом преступную парочку. Они загорелись. Объятый пламенем Куве в ужасе закричал. Проклятый богами, он долго не хотел умирать, корчась в адовых муках на верхушке тысячелетнего ореха.
Доллары тем временем сыпались с неба из раскрытой сумки и, подхватываемые порывами ветра, уносились стайками испуганных птиц прочь.
Гульнар закрыла глаза. Как бы она ненавидела Куве, но все же никогда не пожелала бы ему такой смерти. Однако такова, видать, воля Аллаха, кара Всевышнего!

58.

Гульнар очнулась в дупле бабай-ореха. Увидела, что прикрыта платьем. Наверно, пока она была в обмороке, “паренек” сбегал к пещере, принес одежду и спички. Он сидел рядом, разжигая костер, и не сводил с нее влюбленных глаз. Она неторопливо оделась. Поверх рубашки и джинсов напялила белое платье, чтобы угодить своему маленькому другу. Мысленно представив себя в зеркале, улыбнулась. Мать, конечно, заявись она домой в таком виде, всплеснула руками и сказала бы: “Чучело огородное!”
Снаружи хлестал настоящий тропический ливень, сверкали молнии и грохотал гром, да такой, что дрожала земля. Какой безумный мир! Но в дупле бабай-ореха горел костер, и им двоим, было тепло и уютно.

59.

Дождь кончился. Выглянуло солнце. Они шли вдвоем, шлепая по лужам босиком, засучив штанины.
Гульнар учила петь своего симпатичного “мальчугана”.
В коттедже она вытащила из вещей свой нарядный летний сарафан, переодела “паренька”. Расчесала космы, заплела короткие озорные косички. Получилась очень славная девчушка!
С улицы послышался звук подъехавших машин, хлопанье дверец, голоса.
Гульнар направилась к выходу. Девочка, любуясь собой, осталась у зеркала.
У коттеджа возле осиротелого джипа Турсуна стояли машины с андижанскими номерами – шестисотый “Мерседес” и джип “Черроки”. Сам Матсаид-ажи, собственной персоной, пожаловал на турбазу. Он стоял поодаль, поглаживая живот, восхищался природой. К коттеджу не подходил, давая возможность своим “шестеркам” подготовить для него место за столом. Те шустро убрали со стола объедки вчерашнего ужина, сменили скатерть, на стулья накинули бархатные кёрпёчё. Среди помощников Матсаид-ажи угодливо суетился, живой и невредимый шейх Адылбек. Он так старался, что даже ни разу не повернулся в сторону Гульнар, застрявшей от удивления, в дверном проеме.
Ажи, как ни в чем не бывало, прошел на почетное место, уселся. Только потом он “увидел” Гульнар.
– Джаным, а ты что стоишь, не приветствуешь нас? Или ты нам не рада?
Гульнар ничего не оставалось, как вежливо кивнуть головой и присесть к краю стола.
Ажи поднял руки, сказал: “О-омин!”
Все повторили ритуальное слово, благочестиво проведя ладонями по лицу. Воцарилась тишина. Гульнар думала о неожиданном появлении Адылбека в компании Матсаид-ажи, о пропавших деньгах.
– Ну, что, как дела? – нарушил молчание ажи, нейтральной, ничего незначащей фразой.
Он, заметила Гульнар, был почему-то благодушно настроен. И она решила чуть испортить ему настроение.
– Плохо, ажике, ваши деньги полностью пропали.
– Какие? 200 тысяч? – Ажи, вместо того, чтобы расстроиться, ещё больше заулыбался, прямо-таки расцвёл в щедрой отеческой улыбке.
Гульнар удивилась, но вида не подала.
– О них не беспокойся, – продолжил ажи. – С деньгами все в порядке. – Он дал знак и один из помощников положил на стол черную сумку с деньгами.
Гульнар не могла поверить своим глазам. Сумка, которая осталась на верхушке бабай-ореха, лежала сейчас перед ней на столе целая и невредимая. Она посмотрела на Адылбека, тот сидел по-прежнему, отвернувшись, не сводя смиренных, холуйских глаз с ажи.
– Объясните, пожалуйста, уважаемый ажи-аксакал, что это значит? – у Гульнар дрогнул голос.
– Прости, дочка. Мне надо было побеспокоиться о своих деньгах. Я поручил шейху Адылбеку в случае опасности заменить настоящие доллары на фальшивые. К счастью, все кончилось благополучно.
– Но, к сожалению, не подумали о безопасности людей, – мрачно сказала Гульнар. Она все поняла. – Могли бы предупредить.
– Мы не знали, можем ли тебе доверять, – неожиданно подал голос Адылбек и искоса глянул на ажи - не превысил ли он свои полномочия?
Ажи снисходительно улыбнулся.
– Да, хотели тебя проверить, – он сказал так, словно речь шла о безобидной шутке.
– Ну и как? – сдерживая себя, чтобы не взорваться, спросила Гульнар.

– Кажется, нормально, – подражая ажи, с натянутой улыбкой произнес Адылбек.
– Сволочь ты! – с тихим бешенством сказала Гульнар и встала из-за стола. – Твою дочь чуть не убили, а ты сбежал, подонок!
Адылбек побагровел, замахнулся рукой на женщину.
Гульнар врезала ему классическим прямым в челюсть. Шейх отлетел, сшибая стулья. С криком: “Отец!”, к лежащему на земле Адылбеку, кинулась дочь. Она стояла сзади, и слышала весь разговор.
– А вы меня плохо проверяли, – с сарказмом сказала Матсаиду-ажи Гульнар. – Я не “ментовка”, а офицер нацбезопасности Кыргызстана. Полковник!
Она повернулась и пошла. Про “полковника” Гульнар, конечно, сочинила, потому что была в чине скромного капитана. Но ей хотелось, может по-детски, досадить всемогущему ажи.
Тот, естественно, не поверил ей, принял за шутку, крикнул вслед:
– Товарищ генерал, когда остынешь от обиды, занеси договор по турбазе!
– Я договор уничтожила. Он вам ни к чему. Сделка не состоялась…
Она шла по аллейке, невесело раздумывая о будущих неприятностях на службе. Внедриться в финансово-торговую империю Матсаид-ажи было не просто. И вот, все испортила. Может, таким как она, не место в органах?

60. Эпилог.

Генерал Сыдыгалиев – зампредкомитета нацбезопасности Кыргызстана был зол, и даже не пригласил Гульнар присесть. Она стояла перед ореховым столом, в затемненном кабинете навытяжку. Атабай Таштанович держал в руках ее рапорт о недавних событиях на Кан-булаке.
Гульнар отметила про себя его красные глаза, опухшие веки и подумала, что генерал, наверно, снова не спал всю ночь. Все подчиненные в комитете знали его странную привычку, оставшуюся еще с советских времен: работать по ночам. Раньше было понятно, Сыдыгалиев не скрывал своего пристрастия допрашивать подследственных. Некоторые утверждали, что он однажды засунул сына известного теневика в холодильник и передержал там. Вытащили труп. Но тогда были громкие заказные дела, а сегодня времена изменились, но страсть к ночным бдениям почему-то осталась.
– Почему не в форме? – вдруг спросил Сыдыгалиев.
Гульнар вскинула удивленно брови. Специфика ведомства не только позволяла, даже требовала, чтобы большинство сотрудников ходило в штатском.
– У тебя надо было бы сорвать погоны, капитан! – жестко, сквозь зубы, процедил генерал. – Вместо того, чтобы выполнять задание, ты рассекретила себя. Кто теперь будет заниматься хищениями хлопка? Не исключено, что межрегиональная группа Матсаида Хаирова вместе с киргизскими партнерами орудует в Горном Бадахшане, переправляя наркотики из Афганистана в Ош. А ты?! Черт знает, чем занималась! Каким-то больным ребенком. Сопли распустила…
Гульнар молчала. Ей сказать в свое оправдание было нечего. В какой-то миг, глядя на полную фигуру Сыдыгалиева с его гитлеровской челкой до бровей, ей показалось, что перед ней сидит Куве Исакович, или как издевался покойный Турсун за глаза – “Ишакович”. Живой и невредимый, не сгоревший от удара молнии на верхушке бабай-ореха. Правда, генерал был не чета провинциальному замакима, но что-то их неуловимо роднило.
Потом уже, идя по коридору, когда Сыдыгалиев ее выставил за дверь, она поняла – единое воспитание. И тот, и другой были отъявленными карьеристами в комсомоле и шли к своим руководящим должностям, став верными учениками партвождей, никогда не “распускавших соплей” и всегда, при любых режимах, презиравших обычных смертных. Кроликов, цепенеющих под взглядами своих начальников-удавов.


Болотбек Шамшиев
Бишкек – 1999 г.



Окончание следует...
Начало:

1. Введение
   
2. 1
   
3. 2
   
4. 3 - 4
   
5. 5 - 6
   
6. 7 - 10
   
7. 11 - 15
   
8. 16 - 19
   
9. 20-25
   
10. 26 - 30
    
11. 31 - 38
    
12. 39 - 40
    
13. 41 - 45
    
14. 46 - 50
    
15. 51 - 55