Тем временем на праздник встречи сватов пришла и мать Мёкё – Самын.
Она ведь женщина без комплексов, прошла в своем зеленом выходном платье по этажам знаменитого дома аксакала Чоке, из любопытства заглянула в каждую комнату. Многие, проходившие мимо нее, обратили внимание, что сзади на платье Самын вырезаны полосы. Реагировали по-разному: некоторые из девчат-подсобниц оторопело разевали рот, другие прыскали в кулачок. Мужчины при виде дырок, через которые можно было увидеть голые ноги и краешек полных ягодиц, входили в транс, провожая тупыми взглядами все еще привлекательную женщину, даже не пытаясь задумываться, с чего это вдруг Самын сделала у себя на платье прорези. Но как часто бывает, человек о непорядке в своей одежде узнает последним. Так и мать Мёкё, пропев в двух комнатах по просьбе сидящих там людей, свою любимую и единственную песню «Мен мококмун», и не обращавшая до поры до времени внимания на косые взгляды в свою сторону, заподозрила неладное лишь после того, как увидела на подоконнике знакомый подарок сына в целлофановой обертке, украшенный зеленым бантом. Развязав бант, она приложила ленты к платью: точно, материя одна и та же! Ахнув, Самын торопливо закружилась на месте, пытаясь найти место порчи. Когда нашла, возмущению ее не было предела. Мёкё – негодяй, чтобы ему пусто было, испортил единственное выходное платье, да еще на самом не скромном месте – на заднице!