эротическая сказка

Белые лепестки снега, падающего за окном, казались розовыми от перламутра вечерней зари.
В приближающейся туманности ночи просыпались звезды. Отовсюду исходил серебристый свет. В голубых просветах покоились тени...
Голубые ели, как сторожевые башни охраняли подступы к неизвестному...
Диана сидела на постели, и казалось, смотрела в глаза ночи
Свет звезд сочился сквозь прозрачные занавеси... и было так легко поверить, что эта трепетная ткань ни что иное, как снежинки держащие друг за друга за тонкие нити переплетений.
В ажуре невесомости тончайшей прохлады они вздыхали... мерцали... таяли...
Сверкало зеркало, усыпанное блестками отражений.
Диана дотронулась ладонями до груди и ощутила холод бриллиантов. Она сняла дорогое украшение и небрежно бросила на столик.
Мерцание звезд и отблеск снега волновали ее больше, чем отшлифованные безделушки. Вернее, последние не волновали ее совсем.
Пожалуй, что любоваться минералами она могла долго, но носить их на себе! Чем она заслужила такое наказание?.. Только тем, что порою живет среди людей...
Диана повернулась к зеркалу. Комната поплыла в лунном свете...
Запахло ароматом белых цветов.

..................................................................
Солнце упало за горизонт, когда Дариоту сообщили, что его немедленного прихода ждет король. Дариоту ничего не оставалось делать, как повиноваться.
И хотя король был родным дядей Дариота, этот нетерпеливый зов не обещал ничего хорошего...
Дариот имел неосторожность заслужить любовь подданных дяди, короля же и наследника народ ненавидел, ибо беспредел королевской власти давно переполнил чашу народного терпения.
Дядя ни раз советовал племяннику ни во что не вмешиваться. Но, увы, на чистой совести Дариота было не мало добрых дел, которые бесили короля.
И, наконец, два последних, за которые, ему и придется поплатиться.
Первое - он выкупил земли той, которую разорил король, следуя капризам сына.
Очаровательная особа имела мужество пренебрегать настойчивыми ухаживаниями его высочества и не умела скрыть своего отвращения к всемогущему наследнику...
И второе - Дариот не далее, как вчера поздно ночью помог бежать из-под стражи родному брату упомянутой дамы. Юношу обвиняли в организации заговора против короля. Ему грозила неминуемая смертная казнь, хотя доказательств его виновности не было никаких. Но сильным мира сего доказательства ни к чему, ведь есть сила...
О том, что Дариот способствовал побегу, знали всего несколько человек, казалось, ни в ком из них он не мог сомневаться... Дариот грустно улыбнулся.
Конечно, он понимал, что играет с огнем. Ни раз и ни два он пытался затворить свое сердце в раковину безразличия и отрешенности от всего происходящего на его глазах, но, увы! Все его попытки оказались безуспешными. Он ничего не мог поделать со своим сердцем.
Иногда Дариот думал, что небо, должно быть, хочет погубить его, иначе, зачем дана ему столь ранимая душа. Почему он ощущает чужую боль сильнее своей собственной? Почему? Ведь это неестественно?..
Как называется эта странная болезнь души? И почему ей страдают только избранные?..
Дариот знал, что когда он помог опальной семье в первый раз, его спасло от бокала с ядом только то, что к преследуемой принцем даме он не испытывал ничего, кроме милосердия и сострадания.
Но теперь... его могут обвинить в государственной измене.
Дариот медленно спускался по лестнице, неосознанно пытаясь растянуть время...
Там за высокими сводами замысловатых окон светили звезды, и падал снег. Несгибаемые вершины елей смотрели в лицо Дариоту... а может быть, он сам не сводил с них глаз...
И вдруг его грудь пронзило острое желание - сбежать по этим бесчисленным ступеням, вырваться из дворца и устремиться по нетронутому снегу к этим вековым елям, прижаться лицом к смолистым стволам и молить о защите!..
Он чувствовал, он знал, он неистово верил в их таинственную возможность соприкасаться с тем, что неведомо ограниченному миру смертного...
Серебряные отсветы луны переливались на заснеженных ветвях.
Дыхание ветра было заметно по кружению снежных искр.
- Ваше высочество! Поторопитесь! - услышал Дариот резкий голос.
Тонкие узоры мороза на стекле обернулись потоками слез...
Дариот оторвал взгляд от окна. Последнее, что он увидел, был серебряный зрачок луны...
Нога Дариота ступила на кроваво-красный ковер... почти не отличающийся по цвету от багрового лица дяди. Ярость застыла в глазах короля.
Он резко повернулся к племяннику. Из короткой речи дяди следовало, что судьба Дариота решена. Завтра он будет выдворен не только из замка, но и из страны. Всех своих богатств и привилегий он лишается. Теперь же он должен немедленно подняться к себе и не выходить из комнаты до утра, если не хочет оказаться в подземелье.
После короткой речи дяди последовало длинное рассуждение кузена о том, что король слишком великодушен, что, несмотря на все доказательства злодеяний племянника, он проявляет неслыханное милосердие, даруя ему свободу.
Наконец Дариоту было сказано, что он может идти.
Забыв поклониться и поблагодарить за оказанную милость, Дариот молча покинул короля и наследника престола. На душе его было неспокойно. Он не был уверен в том, что завтра по пути его следования в изгнание не случится какого-нибудь бедствия или... несчастного случая...

..................................................................

Диана не успела оглядеться, как открылась дверь, и в комнату вошел юноша.
Его красота до сладостной боли в сердце была созвучна аромату белых цветов и течению лунного света...
По его широко распахнутым глазам было нетрудно догадаться, что он не ожидал кого-нибудь увидеть в своей спальни.
Не давая ему опомниться, Диана шагнула навстречу и взяла его за руку.
-Кто вы? - выдохнул изумленный Дариот.
-Хочешь знать мое имя? - спросила она, улыбнувшись.
- Нет,- ответил он холодно, - я хочу знать, что вы здесь делаете? Вас подослал дядя?
Диана искренне расхохоталась,- я похожа на светскую даму или на шпионку?
-Пожалуй, что, нет... - Дариот с сомнением покачал головой.
- Тогда тебе нечего опасаться. Ты хотел собраться в путь? Не так ли?
-Да. Но... Откуда вы знаете?
...За окном в тонких изгибах плавучих галактик мигали звезды... превращались в снежинки и падали медленно с неба. Затаив дыханье, прислушивались к чему-то ели...
Дариоту показалось, что из серебряных зрачков незнакомки льется лунный свет... тихий... приглушенный... нежный...
Неожиданно он почувствовал, как в душе его воцарился покой. Все тревоги растаяли, как снег под взмахом ее ресниц. Дариот невольно закрыл глаза.
Ему казалось, что само Божество посетило его в этот час... и ничего плохого с ним уже не случиться.
Он почувствовал, как губы ее коснулись его губ, и невольно напрягся в ее объятиях.
-Ты боишься? - ее руки заскользили по его плечам. Пробежались по груди, и сошлись на спине в горячем объятии.
- Нет... - его серые глаза потемнели толи от влаги, толи от нежности.
Осторожными поцелуями она едва касалась его кожи, возбуждая дыханием.
И когда ее губы прильнули к его губам, Дариот застонал и, обняв незнакомку, прижался к ней всем своим телом, стараясь продлить поцелуй до бесконечности.
Дариот не осознавал, что все эти годы ему не хватало тепла, обычной ласки, которую дарит одно существо другому. Никто никогда не говорил ему нежных слов, не касался ресниц его губами, ничьи пальцы не блуждали в густых его волосах.
Он не предполагал, что чьи-то губы, чьи-то руки могут обладать такой сладкой властью над его телом. Не прибегая к насилию
Его ласкали в первый раз в жизни. И он весь тянулся навстречу ласкающим его рукам, он льнул к устам, которые опьяняли его.
Сквозь одежду Диана чувствовала, что тело юноши пылает.
Продолжая целовать Дариота, она подтолкнула его к постели, и когда он упал на нее, быстрыми движениями сорвала с него одежду.
Опьяненный, он не противился ничему.
Истомленная желанием Диана, была нетерпелива.
Обнаженное тело юноши было чистым, как первый снег, его глаза сквозь полуопущенные ресницы пылали ярче звезд... а губы почему-то пахли белыми цветами...
-Я не слишком тороплюсь? - спросила Диана.
Но он ничего не ответил, только улыбка, как луч небесный тронула его полные губы. Дариот всецело вверил себя ей... той, которую полюбил с первой минуты. Как в забытье, он подставлял свое тело ее поцелуям, и губы Дианы обжигали нежную матовую кожу, подбираясь к самым сокровенным местам.
-Как ты прелестен, - шептала она, - нежность твоего тела, что заснеженная планета... запорошенная лепестками белых цветов. Аромат волос твоих чище родниковой воды, прозрачней дуновенья подлунного ветра.
Губы Дианы прильнули к соску Дариота, сжали его, а когда он заметался, постанывая и прогибаясь от жара охватившего его тело, она не стала медлить и опустилась лоном на его серебряный стебель. Юноша еще больше прогнулся под сладкой тяжестью тела возлюбленной и глубоко проник в тесную обитель страсти.
Пальцы Дианы бродили в его волосах, путались, и таяли в их ослепительном благоухании. Пока это ослепление не превратилось в безудержную вспышку оргазма. И не пронзило на взлете ее тело. Она застонала и распласталась на извивающемся и истекающем под ней теле Дариота.
А кода она легла рядом, то он еще теснее прижался к ней в серебряной полутьме. Его губы коснулись уголка ее рта.
- Я хочу, чтобы это длилось вечно, - прошептал он. И серые глаза его широко распахнулись. Диана ответила на его поцелуй и заскользила взглядом по телу юноши.
Дариот с замиранием сердца почувствовал, что ласка ее взора опьяняет его не меньше, чем ласка ее губ...
-Милый, - проговорила она, переворачивая его на спину. Жемчужный оттенок кожи на бедрах и животе Дариота вновь пробудил в ней желанье, и она прильнула губами к его животу.
Близость любимой сводила юношу с ума, все, что ни есть вокруг плыло перед его глазами.
Дариот чувствовал, как руки Дианы скользили по его бедрам и ногам...
Он отдался на волю ее страсти и легко вошел в ее жаждущее лоно.
Пальцы Дианы впились в его бедра. Она стонала от страсти и восторга, сводя его с ума своими стонами и придыханиями.
-О. милый, милый, - шептала она.- Глубже! Я так хочу тебя! Я изнемогаю!..
Их взаимное томление стремительно нарастало, пока взрыв бурного наслаждения не разъединил их обессиленные тела.
Спустя полчаса, Диана любовалась, не скрывая удовольствия, его припухшими губами, опутанными локонами и соблазнительной влагой мерцающих глаз.
-Отныне ты должен принадлежать только мне...
-О, да! Я обещаю!
- Не нужно обещать, - улыбнулась она, - ты не сможешь принадлежать другой... независимо от обещания, - и алчущие губы ее прильнули к тотчас раскрывшимся навстречу ей устам Дариота.
Не в силах противиться нетерпению страсти, их тела сливались вновь и вновь.
Ночь, благоухая бесчисленными звездами, качалась в волнах ирреального света. Один спектр перетекал в другой... И мужское естество Дариота таяло как снег в горячем сосредоточии страсти...
Под утро расслабленный и утомленный он уснул в объятиях Дианы.
А за окном сияла его звезда, выплывшая из недр Вселенной по зову Богини, по зову божественной любви, звезда, которая будет сопровождать его всю жизнь.

..................................................................
В это время в королевском замке явно что-то творилось - шепот, шуршанье, скрежетание... словно полчища грызунов, невидимых и неслышимых дотоле, выбрались из своих темных нор, сбежались со всех подвалов и чердаков и теперь, ополоумев, носились по всему замку.
Дариота разбудил громкий стук в дверь и когда он распахнул ее, то замер в изумлении - те, кто еще вчера отворачивались при встречи с ним. Склонились к его ногам.
Раздались возгласы, Да здравствует король! Слава молодому королю!
... Чуть позже ошеломленный Дариот узнал, что после обычной ночной оргии со всеми ее дикими проявлениями, король с наследником отправились кататься на лошадях. И так. Как это случалось часто, никто не придал этому значения. Оба, как бы не были пьяны, прекрасно справлялись с лошадьми.
Но на этот раз выведенная из терпения судьба лишила их благосклонности.
На одном из мостов воздвигнутых в честь Богини Высокой Луны над бездонной пропастью, взмыленные лошади понесли.
Карета перевернулась и разгоряченные диким угаром король и наследник, сорвавшись с высоты, канули в бездне.
После чего лошади, как ни в чем не бывало, притащили к воротам замка перевернутую карету.
Встревоженные слуги отправились по следу. Долго искали смельчаков, которые согласились бы забраться на обледенелый мост.
Не вызвало сомнения, правитель и его сын погибли, и было непонятно, как удалось уцелеть лошадям.
Траур длился недолго. Никто особо не горевал...
Захваченный вихрем событий, Дариот только после коронации смог вернуться мысленно к той ночи...
Он не сомневался в том, кто была ОНА, подарившая ему ночь нежности... и кому он вручил свою судьбу. Отныне он мог видеть ее только в своих грезах, да в храме на Высокой скале...
Днем белый храм казался огромной задумчивой птицей, оперенье которой сверкало на солнце всеми цветами радуги, а по ночам, когда скала, являвшаяся пьедесталом храма, растворялась во тьме, он сиял на полночном небе среди иных созвездий, самой яркой звездой... и самой близкой.

..................................................................
Белые лепестки снега, кружащиеся в воздухе, казались розовыми от утренней зари.
В тончайшей туманности ночи растворялись звезды. Лунный свет был почти незаметен...
Голубые прожилки теней проступали на свежем снегу.
Силуэты елей обвевал легкий ветер. Должно быть, он тоже многое знал и умел хранить в тайны...
Диана заглянула в очи приближающегося рассвета. Качнула прозрачные занавеси и ... опустила портьеры.
В туманном дыхании Зазеркалья мерцали и таяли блестки снежинок и звезд.
Аромат белых цветов по-прежнему наполнял комнату...
Диана улыбнулась, и сладкий сон слетел на ее подушку, подул на ресницы, окутал нежностью и погрузил в желанный покой, не забыв осыпать благоухающим дождем белоснежных лепестков.