Зачем я все это пишу?
Хороший вопрос. Особенно, если ты сам задаешь его себе.
Двадцать лет назад на этот вопрос у меня был другой ответ. Многие не верили в то, что мы - две 23-летние девчонки сможем дойти от Рязани до Москвы.
Пешком. Одни.

Кому-то наша затея казалась слишком опасной, кому-то - глупой, а для кого-то была просто невыполнимой. Но все были схожи в одном - никто нас не понимал. Да мы и сами себя не понимали. Точнее, не понимали того, что нужно делать девушкам в двадцать три года.

О том, как мы прожили эти семь августовских дней 1981 года, и что я сейчас об этом думаю, я и решила вам рассказать.

Теперь все это имеет совершенно иной смысл. И свои уроки.

Ведь как было раньше? Сначала нам надо было учиться. Потом - работать. Теперь - бороться с облучением. Все надо да надо. Страшненько за всех нас, конечно. Но ничего не поделаешь - прогресс.
Ладно, пошли в прошлое?

Каюсь - идея о походе была моя. В то время я училась в Рязанской высшей школе МВД СССР. Нас называли немного странно - слушателями. Все подряд - и мужчин, и женщин. Ну, слушатели так слушатели. Мы даже к этому как-то привыкли.

Первый курс среди сплошных мужчин мы отучились нормально. На предложение выйти замуж нравоучительно отвечали - надо учиться! Вобщем, этого показалось мало. Мы решили испытать себя еще. Проверить, сможем ли достичь поставленной цели. Тогда еще ума совсем не было.

В то время в "Комсомольской правде" печатались многочисленные статьи про различные походы - одиночные и групповые. Вот у меня и возникла мысль организовать пеший поход - как самый простой и дешевый. Неясным было только одно: куда идти? Мне было все равно. Здесь важно было другое - мысль о походе засела в меня крепко - накрепко. Она просто ждала свое время.

Решение пришло неожиданно: во время летних каникул пройти пешком от Рязани до Москвы. По Московскому шоссе это расстояние составляет 193 километра. Этот маршрут решал проблему с ночлегом, питанием и безопасностью - тогда я так думала. Еще жив был Брежнев, а на семинарах мы старательно цитировали Ленина - по всем предметам. Володя считался еще молодым, но уже опытным специалистом. Сами знаете чего. Если бы тогда ему сказали, кем он станет - он бы не поверил. До саморазвала СССР было ровно десять лет.

Оказывается, история любит десятки. А я думала - пятерки. Так всегда за них переживала! Не дай Бог получить четверку! Это было так унизительно! Вам не смешно? Мне тоже. Ладно, давайте от всеобщей истории вернемся к частной.

У меня был опыт турпутешествий по всему Советскому Союзу - Казахстан, Молдавия, Латвия, Литва, Эстония, Белоруссия, Украина, Армения. А вот Россия как-то оставалась в стороне. К тому же идти к Москве - тогда в этом было что-то символическое.

Встал вопрос и о составе группы. Думала идти одна, но господь вовремя надоумил - попутчик был все-таки нужен. И он нашелся. На нашем курсе училась еще одна девушка - Нина. Она согласилась. О себе могу говорить - дура. О другом - нет.

Итак, Нина. Несмотря на коммуникабельность, с людьми я схожусь трудно. Так, ля-ля, фа-фа. И - до свидания. А тут мы даже подружились. Она могла меня выслушать, была спортивной и не жадной. А еще - сильно привязывалась к людям, которые ей нравились. С чего это вдруг я ей понравилась - до сих пор не пойму. Это я-то? Жить со мной еще можно, но что-то делать вместе - не позавидую!

Я рассказала Нине о своих планах, предложив составить компанию. И Нина согласилась. Именно этот день можно считать рождением нашей группы. Я и название для группы придумала - "МЭС". Расшифровывалось просто - "Мы это сможем". Придумала я и эмблему группы. И справки о прохождении маршрута - чтобы все было по-настоящему. На печатной машинке под копирку я отпечатала несколько бланков - потом их надо было просто заполнить. И поставить какой-нибуль штампик - для солидности. Если бы не эти справки, сейчас не было бы так смешно. Самое невероятное - эти справки нам везде заверяли! А еще я придумала написать обо всем этом в дневнике, что потом и сделала - сразу при возвращении, на одном дыхании.

Я представляла нашу группу как научно-исследовательскую. В сущности, так оно и было. Мы являлись субъектами исследования психологии малых групп, а объектом были наши личные взаимоотношения.

Мы обе были бедны. Спонсоров не было. А на стипендию не разгуляешься. Зато были очень независимы - у своего начальства ни денег на поход, ни разрешения не просили, свои планы не скрывали. Многие преподаватели и однокурсники дали нам весьма ценные советы. Например, использовать в походе только старую обувь, которая хорошо разношена - новая не годится. А я собиралась покупать себе новые кеды. Осталась бы без ног!

Месяц мы усиленно занималась физической подготовкой. И чем ближе был старт, тем тревожнее становилось на сердце. Но безалаберность молодости оказалась сильнее инстинкта самосохранения - мы решились. Или, как хитро прищурившись и разводя руками, Нина обычно говорила про меня:
- Мы подумали, и я решила.

Вы еще читаете? Тогда - вперед!

День первый.


Мы разузнали, что точное расстояние между городами считается от главпочтамта каждого города до Красной площади Москвы. Поэтому поход нам предстояло начать от Рязанского главпочтамта.

В 8 часов утра я встретилась с Ниной на троллейбусной остановке. Я провозилась и немного опоздала - как всегда. Нина меня уже ждала. Она не передумала. Мы сели на троллейбус и доехали до главпочтамта. По моему рассуждению, поездка на транспорте нам еще не возбранялось.

Мы были одеты по-гражданке, и при нашей жалкой экипировке выглядели кое-как. Нина одолжила мне свои брюки - своей гражданской одежды у меня было минимально.

Помню,еще начале учебы вызывает меня наше начальство на разборку. Почему? За отказ подписаться на какую-то коммунистическую газету - для всех слушателей это было обязательным. А я и говорю:
- Вы меня извините - через пару дней жду день рожденье. А у меня даже тапочек нет.

Разговор про подписку как-то замялся. После этого руководство курса стало относится ко мне как-то странно - старались помогать. Меня это здорово шокировало, но отказов не вызывало. Впрочем, такие вещи удивляют меня до сих пор.

Вернемся в Рязань. Вот мы вместе с Ниной заходим в здание главпочтамта. Зачем? Здесь нам предстояло заверить нашу первую справку. А еще - выдержать экзамен на «представительность». Все прошло без проблем. В дальнейшем подобные процедуры я всегда выполняла сама, представляясь руководителем научно-исследовательской группы.

Я предъявляла свое удостоверение слушателя РВШ МВД СССР - с красными корочками и государственным гербом. Это все и решало, -я так теперь думаю. В само удостоверение никто даже не заглядывал. Да, без бумажки ты – букашка. Пошло, но действительности соответсвует.

День выдался прекрасный. Над нами простиралось голубое небо, ярко светло солнце, а свежий утренний ветер наполнял душу восторгом. Конечно, этого не видно на первой фотографии, которую Нина сделала у главпочтамта. Бумага на то и бумага. На ней нельзя разглядеть счастья в моих глазах. Но это ощущение я помню и через двадцать лет.

Еще можно было одуматься и вернуться домой. Только об этом не могло быть и речи. Когда ты молод и полон сил, от своей цели отказаться очень трудно. Мы взвалили на плечи свои рюкзаки и побрели по уже шумным рязанским улицам, вызывая у прохожих интерес своим необычным видом.

Вот мы проходим мимо мемориала с вечным огнем. Я останавливаюсь. С волнением смотрю на взлетающие ввысь язычки пламени. Меня то и дело окатывает волна жгучего воздуха. Пусть этот огонь даст мне силы дойти до большого огня Москвы. Пока я так «молилась», Нина терпеливо ждала меня поодаль.
Не воспитывайте своих детей в детских садах с портретами Ленина! Возможно, лозунг «Подвергай все сомнению!» подойдет лучше? Или что-нибудь героическое. Например, "Замуж, замуж, замуж!"

Продолжаем идти быстрым шагом. Темп задает моя спутница. Нина идет по тропинке впереди, а я стараюсь от нее не отставать. Солнце добавило жару. Мы надели головные уборы: я - платок, Нина – шляпу.

Солнечные очки – одни на двоих. Как это я их захватила с собой? По переменке цепляем очки на нос – солнца слишком много. С нетерпеньем ждем, когда же закончится город. Но асфальт все тянется и тянется. Постепенно накапливается недовольство. Подкрадывается усталость. Но мы уже не желаем сбавлять темп. Хочется поскорее выйти за пределы города, чтобы реально ощутить начало пути. Так сердце само устанавливает точку отсчета – в отличие от разума.

Вот мы пересекаем долгожданный рубеж. Наконец-то конец! Только теперь позволяем себе первый привал. Очень хочется пить. Помня дружеские советы, лишь полощем горло. И – снова в путь.

Пока еще сторонимся машин, проезжающих мимо, и стараемся уходить с шоссе. Неожиданно попадаем в березовую аллею, похожую на длинный коридор: снизу – белый, верху – зеленый. Здесь мы встретили пожилую пару. Они просто прогуливались. Это нас очень удивило – мы думали, что далеко ушли от города. Поздоровались. И пошли дальше.

Вскоре эти люди нас окликнули. К нам подбежала женщина и спросила, не находили ли мы ее солнечные очки. Дружно ответили:
- Нет.

И тут я обнаружила, что на привале забыла свои очки. Следуя правилу – только вперед, возвращаться за ними мы не стали. В общем, были у нас одни очки на двоих, и те мы посеяли. Теперь условия для каждой стали равными.

Потом мы шли возле яблоневого сада. Урожай был уже собран, но кое-где яблоки еще оставались. Они красовались на ветках как шары. Это был поистине чудный дар. Я рвала яблоки впервые. Сама. Прямо с дерева. Тяжелые плоды падали прямо в ладони. Они были холодные и сочные.

По пути нам встретилось и огуречное поле. Потянулись грядки морковки и свеклы. Это тоже разнообразило наш путь. Ну, сколько мы там сьели! Так, побаловались немного. А настоящая радость – вкусить первую ежевику.

Солнце уже жгло немилосердно. На спине проступил пот. Рюкзак стал мокрым. Но больше всего нас мучила жажда. Хотелось только одного – воды. Много холодной воды. Я представляла себе то брызги фонтана. То горную речку. У которой мы отдыхали всей семьей. В детстве.

В это время Нина мечтала об уютной квартире с мягкой тахтой. Она сняла шляпу, подставив солнцу свои золотистые волосы. На мои просьбы надеть головной убор никак не реагировала.

Наш ускоренный темп сменился естественным шагом. Три часа дня, а мы еще не обедали. Нет ни чувства усталости, ни голода. Все это заслонило единственное желание – найти воду. И мы ее нашли.

Среди холмов мы заметили кусочек озера. В его спокойной глади как в зеркале отражались кривые росчерки берега и пышные кроны деревьев. В воде весело плескались дети. А на берегу грелись родители и их яркие машины.

Накинув купальники - зачем их только взяли?, мы осторожно ступаем в воду. Плавать ни одна не умеет. Дно скользкое, покрытое толстым слоев ила. Зайти глубже не решаемся. Видя, что даже детям вода здесь по пояс, идем дальше и с наслаждением окунаемся в удивительную прохладу.

Никогда в жизни мне не было так хорошо. Это было божественно – как в раю. Свежий воздух, мягкая вода, вокруг ласково играют солнечные блики. Прошло всего несколько минут, а тело уже насытилось влагой. Можно было уже выходить. Нужно. Но мы продолжали беззаботно плескаться, окунаясь в воду еще и еще раз.

Неожиданно опоры под ногами не стало. В то же мгновенье я с головой ушла под воду. Еще не понимая, что случилось, попыталась всплыть. И снова оказалась под водой. С головой. Только после нескольких попыток мне удалось вырваться на поверхность и крикнуть:
- Помогите!

А рядом молча тонула Нина. Она была меньше меня ростом. И озеро поглотило ее быстрее. В безумии мы хватались друг за друга, чем еще больше себя топили. Собрав последние силы, я оттолкнулась от Нины,вырвалась на поверхность (как меня целый год учили в бассейне, но плавать так и не научили), и крикнула в последний раз:
- Помогите!

И снова ушла под воду. Сознание работало ясно. Страха смерти у меня не было. Только удивление, что вот так глупо заканчивается твоя жизнь. В одно мгновенье в голове пронесся целый рой мыслей:
- Что же теперь будет с моей сестрой? Как не хочется так погибать! Неужели на берегу нас не слышат?

Внезапно какая-то сила потянула меня вверх. К жизни. Я ухватилась за эту силу. И вот сама этого не осознавая, уже дышу воздухом. Уже дышу! От шока глаза у меня закрыты. Меня всю колотит, и я всхлипываю как ребенок.

- Ну что? Сможете встать на ноги?
Открываю глаза и вижу: нас обеих вынес из воды плотный высокий мужчина. На своих сильных руках с одной стороны незнакомец держал меня, а с другой – Нину. Мы дрожим как хвостик у болонки. Пробормотав своему спасителю спасибо, еще в ужасе от пережитого, схватили свои рюкзаки и побрели подальше от этого злополучного места.

Да, нам повезло – мы не погибли. У нас даже ни одной царапинки не было. Так в жизни везет только один раз. Узнать этого мужчину не смогу. Я старалась даже не смотреть в его сторону – до того было стыдно.

Как вы думаете, что произошло потом? Этот несчастный случай вызвал у нас с Ниной совершенно разные реакции. Едва обсохнув, Нина сразу предложила вернуться домой. В дороге могло произойти все, что угодно. Уже произошло. Предложение было вполне разумным. Но я рассуждала иначе. Повернуть назад теперь? Когда мы чуть не погибли? Да теперь мы просто обязаны дойти до цели! Чувствуете логику? Я была решительна как никогда. И Нина опять согласилась.

«Купание» в озере заставило нас не только стать осторожнее с водой, но и быть внимательнее друг к другу. Впрочем, ненадолго –сами увидите.

Итак, мы снова в пути. Живы и счастливы. А еще – глупы. Но это только сейчас я понимаю. А вот тогда – счастливы. Идти легко, разговор ведется непринужденно. Но солнце тоже знает свое дело и продолжает палить нещадно. Опять хочется пить, а во фляге ничего не осталось. Продолжаю придерживаться правила: много не пить, чтобы не терять силы.

Проходим мимо поста ГАИ. Мои надежды на то, что здесь удастся оформить еще одну справку, рухнули – на посту никаких штампов не оказалось. Как видите, обратиться к милиционеру нам было без проблем. Мы сами себя считали милиционерами. Ну, будущими. Милиция была нам как своя. Вся страна – наша. Когда это было? Как это нам развалили нашу родину? Это мы-то - победители? Тогда кто?

Ладно, идем дальше. Печатей на посту не было. А было там простое алюминиевое ведро - с водой. Чисто и холодной. Нина стала пить воду, не отрываясь - кружка за кружкой.
- Может, хватит? Больше нельзя.

Я пыталась ее остановить. Не тут–то было! Мои слова вызвали у нее вспышку гнева и угрозу вернуться в Рязань. Я не сдержалась.
Просто сказала, что не держу ее. Но сказала! И сама невольно поежилась от подобной смелости - еще не представляла,
как пойду одна.

Но всему приходит конец. Даже дистанции. Мы – в селе Высокое. Это первое село за Рязанью. Уже вечер. И надо остаться здесь на ночь. Знаете, куда я направилась за справкой? В правление кооператива. Почему бы нет? Главное – чтобы, там была печать. Боже, это делала я! Зачем? Сейчас – то хорошо умные вопросы задавать.

Нина расположилась в уютном полупустом кафе «Теремок». Так, все в порядке. Справку мне заверили. Вы еще сомневались? Ладно, я –это я. А те, кто такие справки мне заверял - это как?

Возвращаюсь в кафе и с удовольствием выпиваю целую кружку компота. Мир между нами восстановлен. Дело сегодня сделано, и я чувствую себя превосходно. Кончено, проголодалась, и аппетит отменный. Правда, еды у нас с собой немного – хлеб, яйца и кое-что из овощей. Вы же помните, что мы – бедные. Нина ничего не ест. Она как-то потухла – прямо на глазах. Лицо раскраснелось, глаза в золотых ресницах опущены. Сразу видно, что она здорово устала.

Неожиданно Нина стала спрашивать у продавщицы далеко ли мы от Рязани, на чем туда можно доехать. Я - молчу. Продавщица ответила, что ехать недалеко,- автобус пойдет через 15 минут. Когда я закончила с ужином, Нина объявила, что возвращается домой – болят ноги.

Наверное, мне следовало попытаться уговорить ее остаться. Как-то поддержать. Но я вдруг превратилась в непроходимую стену. С меня было довольно. Никаких слов больше не было. Я лишь попросила оставить мне кое что из вещей, попрощалась – односторонне, и покинула «Теремок». Я понимала, что группы «МЭС» больше не существует. Но это не являлось причиной повернуть назад.

Не оглядываясь, я пошла вперед по местной улочке. Мое внимание привлекла одинокая пожилая женщина. Она сидела на скамейке возле частного дома. Чтобы догадаться, что это была хозяйка, много ума было не нужно. Я попросилась у нее переночевать. Да, так запросто.

Незнакомку звали тетя Маня. Она оказалась женщиной простой и гостеприимной. Русской. Тогда мы не придавали этому никакого значения. Мы все были равны – русские, украинцы, чеченцы. Какая разница? Все друг для друга были хорошие. Только это было – тогда. А потом каждый вдруг захотел стать еще равнее. Теперь мы знаем, что из всего этого вышло.

Непонятно только одно - как такое могло случиться? Ведь контрольные выстрелы в голову начались потом. И еще одна горькая истина - никому от этого лучше не стало. Если уже по- существу. Вспомним пенсионеров - и наших, и ваших. И тем не менее, все счатливы, что разбежались.

По совету хозяйки я приняла теплый душ, который был сооружен из бочки в огороде, и теперь на крыльце слушала ее историю.

Неожиданно появилась Нина. Мне было приятно, что она вернулась. Однако выражение ее лица ничего хорошего не предвещало. Нина стала говорить, что не может оставить меня одну, убеждала вернуться домой вместе. Какая умница!

Для меня возвращение было невозможно. Не знаю, как это случилось, но я стала уговаривать Нину остаться. Она стояла на своем. Я – тоже. Весь этот спор происходил на глазах у хозяйки. Нину это нисколько не волновало. Мое положение было дурацким. Надо было это прекратить. И Нина уступила: с волосами, мокрыми от душа, она наконец-то зашла в дом.

Отведав нехитрое угощение нашей хозяюшки, мы с удовольствием растянулись на диване. Нина сразу уснула. Она разметалась во сне, притиснув меня к самому краю. Пусть отдыхает. Мое тело непроизвольно вздрагивало, мозг продолжал работать, и я долго не могла уснуть.

Нина разбудила меня ночью – у нее разболелась голова. В темноте я с трудом разыскала наш пакет с лекарствами и хозяйское ведро с водой. Нина приняла анальгин и уснула.

Только теперь я почувствовала, что у меня разболелись мышцы на правой ступне. Этого я не ожидала – перед походом целый месяц специально делала комплекс упражнений на эту группу мышц. Не помогло! Мне даже показалось, что нога у меня распухла. Малейшее движение причиняло острую боль.

Задремала в сомнениях. В какую сторону мы пойдем утром, я уже не знала.


День второй.


Он начался с утра - как и любой день. Оказалось, что моя нога ведет себя вполне сносно. Стало понятно, что я заработала растяжение. Нина ловко наложила бинт, и это помогло. Тетя Маня накормила нас завтраком, и мы простились. Никаких денег она с нас не взяла. Вы можете в это поверить?

Сразу за деревней мы наткнулись на ежевику. Она росла у самой дороги. Кусты сжались как в прыжке. Наверное, хотели сбежать от всех подальше в лес – осточертело, что все обдирают! Да не удалось.

В тот день мы отведали и домашнего молочка. Во дворе, полном ребятишек, пышушая здоровьем молодушка угостила нас кружкой настоящего молока. Парное молоко я пробовала впервые. Оно совсем не было похоже на то, что мы пили каждый день из пакетов. Даже отдаленно.

Кстати, сейчас позволить себе молоко я не могу. Никакого. Молоко есть. И много. Просто теперь В Латвии для многих это стало слишком дорого. Для меня - тоже. Говорят, что молоко вредно. Есть вообще вредно. Нашим спецслужбам тоже спасибо: пока мы можем зайти в супермаркет по своей воле - как нам кажется, и еще помним, как нас зовут. Так что все у нас хорошо.

В дальнейшем, заприметив на сельском дворе стог сена, мы просили хозяев продать нам баночку молока. И каким молоком нас поили! С пузырящейся пеной, теплое, еще пахнещее травой. Впрочем, об этом не расскажешь - надо пробовать.

Шли мы дружно. О вчерашней размолвке - ни слова. Было хорошо идти то по зеленому травяному ковру, то по вьющейся лесной тропинке, то по ароматному скошенному поле. При этом выяснилось, что запах скошенной травы я люблю больше всего на свете.

Разговор велся сам собою. Я рассказывала Нине о своей жизни. Не столько для нее, сколько для себя - вспомнить. Что делаю и сейчас. С вашим участием. Нина читала мне любимые стихи из своей записной книжки - вот что советские девочки брали с собой в поход! Ну, очень акутально.

День был долгим. Дорога - тоже. Только сон под открытым небом - крепкий, здоровый, сладкий - как сама молодость, чудодейственно воскрешал наши силы.

После полудня начался дождь. Решили идти по шоссе. Военные плащ-палатки, выданные нам страшиной, спасали нас не только от дождевых капель, но и от брызг, которые шлейфом тянулись за проносившимися машинами. Когда дождь кончился,сначала на шоссе появились две светлые полоски от их колес, а затем высохла и все полотно.

Мы все шли и шли. Мое растяжение напоминало о себе все настойчивее. Боль то проходила, то схватывала вновь. Особенно на спусках и после привала.

В тот день по плану мы должны были дойти до Луховиц. Есть такой городок. И дошли. К счастью, здесь была гостиница. Нам удалось в ней устроиться.
- Вот теперь я не жалею, что пошла в поход, - заявила Нина, заходя в номер. Я подумала:
- А что будет следующей ночью7 Ведь неизвестно, где мы ее проведем. Сегодня нам просто повезло.

Освежающий душ, чашка горячего кофе с молоком, чистая постель -кажется, я перечислила все, о чем может мечтать усталый путник. Это у нас было. Откуда только появились силы, но я сделала Нине массаж ног. Ее кожа меня поразила - мягкая, гладкая, белоснежная.

На ступнях заметила свежие мозоли - Нина об этом даже не обмолвилась! Так что теперь нам пригодилась и зеленка. Лежа в кроватях, каждая в своей - боже, какая роскошь! разговорились - о всякой чепухе. Уснули лишь в полночь.

Может, чашечку кофе? Да, это вам.


День третий.


Сквозь голубые занавески в комнату настойчиво пробивались солнечные лучи. Я проснулась первой, полная сил и энергии. Сделала зарядку. Потом стала будить Нину. Вижу, кровать не отпускает ее. Решила помочь – начала делать Нине массаж ног. Легкие поглаживания мышц сменялись ритмичным поколачиванием ребром ладони и упругими шлепками. Просыпайся, котенок! Пришлось повторить и обработку мозолей - нам нужны были работоспособные ноги. Затем занялась собой – сделала упражнения для больной стопы. Тем временем Нина встала, и забинтовала мне ногу. Потом такие процедуры нам пришлось повторять ежедневно. Позавтракали как люди - в столовой. Даже пирожные нам достались. В общем, времени потеряли прилично.

В 11.45 мы вышли из гостиницы. Это почти в полдень! Ну, кто еще так ходит в поход? Стали думать, как наверстать упущенное время. Решили идти не по шоссе, а напрямик – через уже убранное поле. Не ошиблись и срезали приличный кусок. Солнце уже светило вовсю, но жарко не было, дул небольшой ветерок. На рюкзаки мы прикрепили рубашки, выстиранные в гостинице – Нина оказалась такой чистюлей! И вот теперь наши рубашки приятно щекотали нас за лицо своими мокрыми рукавами.

Прошли поле и вышли на Московское шоссе, вдоль которого рос густой лес. Зашли туда - только с самого краюшку! Хвойные и лиственные деревья росли вперемежку. Август - пахло земляникой и грибами. Между стволов причудливо висела воздушная паутина, и мы то и дело срывали ее плечами. Это было неприятно, а потом ничего - привыкли.

Что мы делали в лесу? Правильно, искали ягодку! В начале нам попадались лишь отдельные кустики ежевики. Мы бродили между ними по-одиночке, собирая крупные ягоды - сочные, сладкие, ароматные, черные как смоль. Потом наткнулись на настоящее ежевичное море. Скинув рюкзаки, стали отправлять ягоду в рот целыми пригоршнями. Наевшись ежевики даже глазами, мы еще долго продолжали оставаться в ее плену. На шоссе вернулись только набрав полмешка отборных ягод.

Нам предстояло преодолеть довольно однообразный участок. Лес тянулся на десятки километров. И – ни одного поселения. Дорога карабкалась вперед по холмам, и с их покатых склонов была видна ее бесконечная лента.

Снова мы повели себя по-разному. Я смотрела только вперед, отмечая очередным столбом участок, который нам предстояло пройти. Фиксировала прохождение, и тут же намечала новый кусок. Нина оглядывалась назад и с удовлетворением говорила:
- Глянь, как мы далеко ушли. А были вон там!

Мы шли прямо по трассе. Нам навстречу с сумасшедшей скоростью мчались машины. Мы их больше не боялись. Они с нами тоже не церемонились. Под ногами валялись мертвые бабочки и стрекозы, сбытые беспощадным воздушным шлейфом от машин.
А еще на обочине было много пустых пакетов из-под молока и гаечных ключей. Нина собрала их целую коллекцию. Зачем? Это вы у меня спрашиваете? Я тоже этому удивлялась.

Ночью прошел дождь – я это обожаю, и пыли на шоссе не было. Короткий отдых у родника, ежевичный морс, профилактика мозолей –и мы снова на ногах.

К 18 часам дошли до Коломны. Возле стеллы с названием города без сил уселись прямо на землю. Но на сердце было легко: ура! на сегодня маршрут пройдет.

Город начался с украшенными резьбой домиками. Потом показались пятиэтажки. Все магазины были уже закрыты. Продукты у нас кончились - вообще ничего больше не осталось. Желудки были пустые, а ноги - болели.

По городу мы шли молча. Вот такие – усталые, недовольные, с кислыми физиономиями, я – со сбитым на лоб платком, Нина – в надвинутой на глаза шляпе, одетые скверно, мы «прибыли» в местное отделение милиции.

К нам подошел один из сотрудников. Я стащила с себя рюкзак, и не глядя на него, протянула свое удостоверение и бланк справки. Ой, не могу! Ничего не понимая, милиционер повертел их в руках, но расспрашивать ни о чем не стал. Думаю, наш внешний вид был вполне красноречив. Картинка была еще та! Теперь слушайте, что было дальше.

Милиционер заявил, что уже поздно, и печать закрыта. Делать там нам было больше нечего, и мы уже с Ниной собрались уходить. В это время из соседней комнаты вышел лейтенант. Спокойный, простой, коренастый, средних лет, в каком-то замызганном кителе.

Вот уж до сих пор не понимаю , что со мной тогда случилось. Чем этот человек так к себе расположил? Неожиданно я обратилась к нему с аналогичной просьбой. Лейтенант лишь подтвердил то, что мы уже слышали. Но мое безразличие и усталось уже куда-то исчезли. Я даже улыбалась!

Лейтенант оказался дежурным по отделению. Разговорились. Наш поход его заинтересовал, и он в шутку посетовал:
- Жаль, что не могу с вами пойти – служба!

Я поинтересовалась, нет ли у них в городе гостиницы. Лейтенант с готовностью взялся нам помочь. Он крутил черный телефонный диск, обзванивая гостиницы и общежития. Вежливо, но настойчиво повторял:
- Здравствуйте! Вас беспокоят из отделения милиции. Дежурный Смирнов. С кем говорю? Тут надо устроить двух наших коллег. Да, на одну ночь. Нет, девушек.

Сами понимаете, - на такой звонок отказать было трудно. В конце концов места для нас нашлись. Довольный, что все сложилось так удачно, лейтенант проводил нас на улицу и предложил подвезти на мотоцикле до гостиницы. Конечно, мы отказались – а вы как думали? Ведь наш поход был пешим! Только ногами. Только честно. Мне показалось, что лейтенант нас понял и настаивать не стал. Объяснил, как найти гостиницу и пожелал успешно дойти до Москвы. В общем, сбежала я от этого лейтенанта.

И вот мы в общежитии Коломенского цементного завода. Вахтер вручила нам ключ от комнаты и принесла чистое постельное белье. В помещении были две отличные деревянные кровати, почему-то заправленные разноцветными таджикскими покрывалами. Из коридора аппетитно пахло домашними пельменями. Решив одну проблему – с ночлегом, мы решили одолеть и другую – голод. Вышли из общежития и
отправились в город.

За едой пришлось ехать на вокзал. Это было единственное место, где в это время еще работал буфет. Добирались до него на автобусе. Поездку на транспорте мы разумно позволили себе в первый и последний раз. Нам не нужно было никого обманывать, а уж себя – тем более.

В буфете долго выбирали, что купить. Чтобы было дешево и сердито. В конце концов, взяли каждой плитку шоколада и пару коржиков. Конечно, не густо. Но это было лучшее, что можно было выбрать. Бедны были не только мы, но и страна тоже. Только догадываться об этом было не положено. По дороге мы ничего не сьели – сохранили все до общаги. А там уже устроили пир с чаем!

Вода и ароматный шампунь снова сделали нас «свеженькими». Только натруженные мышцы ног не успокаивались. У Нины болели бедра и икры, ныли мозоли. Теперь мозоли появились и у меня, а судороги на правой ступне стали еще сильнее.
Массаж, специальные упражнения, бинты, зеленка, тальк – мы старались помочь свому телу. И снова

До полуночи Нина рассказывала о своих школьных годах и рабочих буднях. Мы хотели не только разобраться в себе, но и понять друг друга. Да, все так и было.

День четвертый.


Утром я проснулась с головной болью, но скоро мне стало легче. Часы показывали половину восьмого. В общежитии было тихо – все уже ушли на работу. Мы решили здесь не задерживаться. Это удалось лишь к 10 часам. Перебинтовав и смазав свои «раны», мы наконец-то вышли из общежития.

Нам предстояло пройти высокий ажурный мост через Оку. Вода с моста казалась свинцовой. Поэтому вниз старались не смотреть. Коломна тянулась долго. Город поил нас и квасом, и соком, и газировкой – даже булочками угощал. Все – на ходу, но это скрадывало дорогу.

Мы с интересом осматривали местные достопримечательности, которые попадались на нашем пути – площади, памятники, фрагмент древней стены, у которой князь Дмитрий Московский собирал войско против хана Батыя.

Одна бытовая сценка надолго врезалась в память: стирка на реке коломенке. Представьте себе: на широком деревянном настиле несколько женщин ловко полощут белье, оставляя в реке светлые мыльные пятна. Рядом с ними молодой человек в тельняшке щеткой драит разложенные на досках брюки. И это в наше-то время? Да еще в центре города? Знаете, чему мы тогда удивлялись? Именно этому – возможности людей без всяких опасений пользоваться рекой, вести себя так свободно. Это было невероятно – словно снимали кино. В походе мы фотографировали только себя. А тут не удержались, и сняли всю эту компанию.

И снова в дороге нас застал дождь. Несмотря на барабанившие по асфальту крупные капли, солнце светило ярко, а небо оставалось голубым. Мы дошли до автобусной остановки, где позволили себе сделать передышку. Нина меня сфотографировала. Эта фотография оказалась последней – потом поймете почему.
Ждать окончания дождя мы не стали. Закутались в плащ-палатки и потихоньку пошли дальше. С дождем.

Шли долго. Вечер приближался. Мы все еще не давали себе приличного отдыха. По карте прикидывали – скоро ли будет село Непецыно? Наши силы были уже на исходе. Сойдя с дороги, в изнеможении растянулись на плащ-палатках - прямо на земле. Через минуту обе уснули как убитые. Много ли надо молодому здоровому организму, чтобы восстановить свои силы? И вот после короткого, но чудодейственного сна, мы снова готовы в путь. И тут с удивлением и досадой выяснилось, что до Непецыно мы не дошли всего каких-то 300 метров! Но радости было больше.

Первой, кого мы встретили в селе, была пожилая женщина. Она продавала отборные золотистые головки лука. Такие хозяйки, торгующие возле своих домов помидорами, яблоками и морковью то и дело встречаются вдоль Московского шоссе. Я спросила. У кого здесь можно переночевать?
- Милки мои, у нас здесь все богатые, не пустют, - ответила женщина.
- Вот если только баба Настя. И показала на домик, мимо которого мы уже прошли. Пришлось возвращаться.

Кому попытать счастья? Как обычно, это снова достается мне. 90-летняя старушка в белом платочке нас пожалела. Ее дом состоял из единственной комнаты и небольших сеней, служивших кухней. Все говорило о том, что хозяйка одинока и бедна - пожелтевшие фотографии на стене, убогая мебель, залатанные одеяла. Во всем доме стоял отвратительный затхлый запах. Уйти хотели сразу. Но куда? Решили судьбу не испытывать – остались переночевать. Выпили по кружке растворимого кофе, которое Нина взяла с собой (в пакетиках). Есть было нечего – ни у нас, ни у хозяйки.

Сразу стали укладываться спать. Мне вспомнились родители. Отец, который постоянно во всем себе отказывал. Все ради нас, троих детей. И мой глупый максимализм. На глаза навернулись слезы. Они текли по щекам, оставляя две мокрые дорожки, а потом каплями падали на платок, подложенный под голову вместо подушки. Так вся в слезах я и заснула. Вы еще со мной? Четвертый день?


День пятый.


Проснувшись, мы сразу же выскочили на свежий воздух. Умылись колодезной водой. Это такое чудо! Пили ее сколько могли,потом наполнили фляги, и в путь. Вскоре старый домик со своей старой хозяйкой остался далеко позади.

Мы уже прошли пару километров, когда на краю поля заметили несколько стогов сена. Один из них был наполовину разрушен. Мы на него забрались, расстелили одну плащ-палатку, накрылись другой, прижались друг к другу и под запах свежескошенного сена моментально заснули. Помню, в поле стоял белый туман, а стога сверху выглядели как перевернутые стаканы. Такая красота!

Покидать это местечко совсем не хотелось. Но пришлось – надо было идти вперед. Это была работа, и мы ее делали. Мы шли и шли. Я молчала – о чем-то думала про себя. Мое молчание действовало на Нину угнетающе. Она попробовала заговорить, но я не ответила. Нина обиделась и замкнулась. Но обед в уютном кафе с мягкими креслами, да еще грушевый компот – просто супер! развеяли ее минорное настроение.

Вновь перед нами была дорога. Мы проходили село за селом. Вот ведь как было раньше. А сейчас? Вы знаете, какой маршрут выбирают люди при торсионном облучении? От туалета до туалета. Боясь позволить себе даже стакан чая – куда потом бежать? Бедный чай! Его обвиняют так несправедливо! Извините, отвлеклась.

Мы шли, не давая себе никакого отдыха. Но тело все решительней заявляло о своих правах – не привыкло к такой нагрузке. Теперь я молчала потому, что экономила силы. Мое молчание вызвало у Нины внутренний протест. Это чувствовалось, и напряжение между нами нарастало.

Вот мы прошли село Старково. За околицей показались полукруглые очертания большого стога сена. Мы решили возле него передохнуть. Прекрасны ужин – лучший за всю дорогу, снова нас примирил.

Неожиданно ветер усилился, небо угрожающе потемнело, а по носу ударили первые капли дождя. Но мы не испугались! Сделали в стогу глубокую нишу и спрятались. Вход завесили плащ-палаткой. Было слышно, как снаружи бушует дождь. А внутри лишь запах сена стал острее.

Но через несколько минут дождь стал добираться и до нас. С начала – чуть-чуть, по капелькам. Мы подбросили сена и закутались во вторую плащ-палатку. Не помогло. Когда по ногам потекли холодные струйки, стало страшно. На поле бушевал уже настоящий ливень. Я оцепенела от ужаса и не могла принять никакого решения.

- Надо выходить! крикнула Нина.
Мы выскочили наружу как угорелые, накинули плащ-палатки, схватили рюкзаки и побежали назад, к селу.

Когда добежали до первого дома, по закону подлости дождь неожиданно прекратился. Да, бывает и так. Я вас не обманываю. Зачем? Рассказываю все так, как было на самом деле.

И вот мы стоим с Ниной, мокрые до нитки, и в сене – с головы до ног. Идти дальше в таком виде просто нельзя. Надо устраиваться куда-то на ночлег. Вздохнув украдкой, я отправляюсь в дом на переговоры.

Дверь открывает молодая полная женщина с ямочками на щеках. Я прекрасно понимаю, что нас – мокрых и грязных, ни один нормальный человек к себе просто не пустит. Но выхода у меня нет. Сначала скромненько прошу обогреться. Потом добавляю, что нам и переночевать негде.
- Ну что ж, заходите, - разрешает хозяйка.

Я иду звать Нину. Оставляя за собой солому и лужи, входим в дом. А там – чистота и порядок. Идеальные! Жмемся в угол, где осторожно снимаем с себя одежду, стоящую колом. Переодеваемся, отдаем сушиться обувь и платье, моем ноги в большом тазу, и оказываемся за щедро сервированным столом.

Здесь и овощи, и зелень, и сыр, и колбаса, и сливочное масло, и сладости. Перебивая друг друга, рассказываем нашей хозяйке - ее зовут Рая, о своих злоключениях. Это служит пикантной «приправой» к жареной картошке и хрустящим огурцам. Хорошо, когда тебе хорошо. После сладкого чая нас с Ниной отправляют на широкую тахту, заправленную свежей льняной простынею, и я мгновенно проваливаюсь в глубокий сон.

Я проснулась ночью от раскатов грома. За окном бушевала гроза. Было темно, и только молнии на мгновенье озаряли комнату.
- Рая, надо бы палатки девчонок со двора перевесить, а то намокнут, - приглушенно сказал хозяин. Через минуту кто-то осторожно прошел мимо нас, и я снова уснула.

День шестой.


Ночная непогода не дала забыть о себе: во время грозы из строя вышла местная подстанция, и теперь во всем селе не было электричества. Но утро было солнечным. Наши хозяева встали рано. Рая уже успела накормить мужа, приготовить нам завтрак и теперь вынимала из холодильника растаявшее масло.

Мы умылись, собрали постель, сложили высохшую одежду, плотно позавтракали и вышли во внутренний дворик. Поразились, как здесь все сделано - разумно и добротно. Каждая постройка. Хозяин дома предложил подвезти нас до Бронницы. Естественно, мы отказались. В трудную минуту эти люди нас приютили и накормили. Никаких денег они с нас не взяли, хотя я и предлагала. Да, расчет за жилье был тоже на мне.

В 8.30 мы вышли из дома. Рая с мужем провожали нас вместе. Помню, как они стояли у двери – обнявшись. А вы говорите: вот немцы, вот японцы – молодцы! У них
и чистота, и порядок, и достаток. Видели бы вы эту русскую пару! Это такое счастье. Хлебнуть такого мне почти не пришлось.

На одном дыхании мы прошли 10 километров. И Москва приближалась. Я жила только этим. Для меня было главным– идти вперед, к нашей цели. С этого момента между мной и Ниной все сильнее стала проявляться несовместимость. Мы больше не фотографировались, хотя на пленке свободные кадры еще оставались. Обе молчали. Но шли еще рядом. Вот с таким настроением мы вступили в Бронницу. С таким же настроением ее и прошли. Словно это был не город – глухой лес. Мы никуда не заходили, ничего не покупали, даже нигде не присели.

Усталые и голодные идем дальше. Нина на ходу бросает едкие реплики. Не отвечаю. Это злит ее еще больше. Теперь каждая идет сама по себе - то на параллельной дороге, то с разницей в километр. Один раз я здорово ушла вперед, даже потеряла Нину из виду. Решила ее дождаться. Кляла себя, что оставила девчонку одну. Но когда Нина неожиданно появилась у меня из-за спины, только спросила:
-Ну что, пошли дальше?

Пошли. Потом был привал, мы что-то поели. И снова каждый шел сам по себе. Заметив, что я жду ее, Нина специально ушла на параллельную тропинку за кустарником. Там ее видно не было, и я опять потеряла Нину. Так мы и шли, не видя друг друга. Необходимо было объясниться.

Нина начала первой. Нервно. С крепким словцом и выразительными жестами. Вся сжатая как пружина. С единственным предложением – вернуться назад. Я отказалось. Ответила, что дойду одна.

Мы сидели на автобусной остановке, где каждый доказывал свое. В это время подошел рейсовый автобус. Какой-то пожилой мужичок замешкался на выходе. В раздражении Нина бросила ему вслед какую-то фразу. Ну, это мне всякие фразы можно бросать. Хоть кучу. На мне где сядешь, там и. Да, вы меня поняли. Но не все такие как я.

Мужчина подтянул брюки, подошел к нам и протянул к Нине свою руку. Я ее перехватила и сжала. Хотя какие там у меня были силенки! Но мужичок растерялся и заладил:
-Я-то что, вот вышел из автобуса…

Загораживая собой Нину, я старалась уладить этот конфликт. Отделавшись от мужичка, мы продолжили свой путь. Теперь уже рядом. Конфликт с незнакомцем не обсуждали – чего уже там.

Вдоль шоссе все чаще стали попадаться мелкие и средние селения. Да, это было уже Подмосковье. Я была в восторге. На этот раз нам удалось пройти больше обычного. День был уже на исходе. У нас не осталось даже хлеба. Мои предложения что-нибудь купить Нина встречала в штыки. Договориться нам так и не удалось – последний на нашей дороге универсам мы покинули с пустыми рюкзаками и желудками. Ладно.

Теперь надо было думать о крыше над головой. На противоположной стороне я заметила пожилую женщину. Она собиралась зайти в одноэтажный домик. Я перешла дорогу и попросила у нее воды – для начала. Мы разговорились. Я поинтересовалась, где у них можно остановиться на ночь. Женщина предложила обратиться к ее знакомой, бывшему депутату – может, та чем поможет. Но когда я напрямик попросила приютить нас, хозяйка ответила:
- Отчего не пустить? Места много.

Обрадовавшись, я позвала Нину. Она подошла к дому и недовольно заявила:
- Мы что, не идем дальше? Скоро Люберцы.
- Нет, до города еще 10 километров, - возразила хозяйка.

Нина неохотно стала снимать свой рюкзак и спросила:
- Скажите, мимо вас часто проходят такие дуры как мы?
Хозяйка ничего не ответила. Вы тоже молчите. А я не могу – сейчас прямо умираю со смеху. Как Нина была права! Тогда я постаралась не заметить ни этого вопроса, ни тона, которым он был задан. Было обидно: каждый раз именно мне приходилось договариваться о ночлеге. Поверьте – это малоприятно. Тем более, если твой половозрелый напарник ведет себя так, чтобы нас выставили.

Нашей хозяйке было 80 лет. У нее была белозубая улыбка и лицо без морщин. Это казалось невероятным!
- Сами врачи говорят, что у меня тело 35-летней, - заметила женщина. Помолчав, добавила:
- Я всю жизнь работала. В войну была проводницей на поездах. Родила семерых. Да и теперь весь дом на мне. Мне никто не дает мои годы. Я больше ста лет проживу.
Да, не каждому удается покорить старость. Это было редкое исключение.

Знакомство прошло без чашки чая. Мы заснули с Ниной вдвоем на не заправленном диване в полупустой комнате – с надеждой уже завтра быть в Москве. Непременно!

День седьмой.


Я проснулась с мыслью о Москве. Теперь то, о чем я мечтала эти два месяца, было уже близко. Это меня окрыляло. А у Нины настроение было тяжелое, что никак не вязалось с ее легкими движениями и точеной спортивной фигуркой.
Наше последнее пристанище мы покинули без задержки, и сразу направились в путь.

Мы снова молчим. Это тягостно для обеих. Но заговорить для меня – еще труднее. И я не могу себя пересилить.
- Теперь я понимаю, почему Нансен и его друг не разговаривали, - на ходу бросает Нина.
- Я дурой была и дурой осталась. Это мне хороший урок. Не все же такие заумные как ты, - продолжала она.

Теперь вы понимаете, почему я молчала? Обычно так молчат мужья, когда их достают жены. Мы не ужинали вчера, не завтракали сегодня. Тем не менее просто прошли мимо двух уже открытых магазинов.

Вскоре Нина сама предложила зайти в универсам. Купив по плитке шоколада, наверстываем упущенное. Шоколад мягко тает во рту. Напряжение куда-то исчезает. Слова приходят естественно как дыхание.Надеюсь, что между нами снова все будет хорошо.

На нашем пути – сельский рынок. Нина выбирает свои любимые соленые огурцы и большой арбуз. Я несу его в руках словно детский мяч. Примостились на травке, Нина ловко разделила арбуз своим перочинным ножиком. Мякоть красная, сочная, душистая. Дальше – без слов.

Продолжаем идти. Разговор между нами возобновился, но был неприятным. Нина стала подсчитывать, когда могла бы быть у себя дома - в Белоруссии. Вы помните – у нас были каникулы. Как и на чем поедет домой. Во сколько приходит и уходит ее поезд. Потом заявила, что в Люберцах отправится в Рязань. А до Москвы, мол, я теперь смогу дойти и одна. Делаю вид, что отношусь к этому спокойно. Но внутри все кипит. На пороге у Москвы такие вещи раздражают здорово.

Впервые нам попадается магазин, где в продаже есть что-то мясное. Это ветчина. Приближение Москвы можно определить даже по таким признакам. В Рязани таких продуктов нет – ведь мы живем в период развитого социализма, и нормальная еда есть только в Москве. Решили ветчину не упустить. Потолкались в очереди, забрали свой кусок и пачку кефира.

Вот и Люберцы. Город уже приступил к работе, и трасса по которой мы идем загружена тяжелыми машинами.

Устраиваем привал у высоких деревьяев. Знаю, что сегодня мне понадобятся все свои силы. С удовольствием рву зубами ароматное розовое мясо с белоснежными волокнами. Никогда еще не испытывала такого удовлетворения от простой и грубой еды. Эти ощущения присуще лишь молодым и здоровым людям. Здесь уже наличие счета в банке или отсутствие такового значения не имеет. Поэтому я желаю вам самого главного – здоровья. Поэтому вам обязательно станет лучше - независимо от того, знаете ли вы про биоинформатику или нет.

Нина ест без аппетита. Медленно и аккуратно отщипывает пальцами хлеб. Сидит на коленях. Смотрит на меня из-под лобья и говорит:
- С тобой не интересно.
Соглашаюсь.
- Ты это так и запиши в дневнике, не забудь, - иронически добавляет Нина.
- В Москве сяду в ближайщее метро. И незачем идти пешком до Красной площади.

Ее тон спокоен, и я отвечаю тем же. Опять приходится повторять:
- Нинок, ты ведь знаешь – можешь уехать в любой момент. Наверное, заметила, что уговариать я не люблю и не собираюсь.
- Да, я это заметила, - соглашается Нина.
- И еще кое-что заметила, - продолжает она.
- Вообще я сейчас наговорю тебе уйму гадостей.
Такая перспектива меня мало устраивает. Но Нина молчит, и я ей за это благодарна.

- Знаешь, а я довольна собой, - замечаю я.
- Довольна?
- Да. И ты молодец – спортивная девчонка.
- Ага, спортивная. А ты посмотри на мои мозоли! – с болью в голосе восклицает Нина. Наш второй завтрак, как и этот неприятный разговор, закончился, и мы пошли по уже шумным городским улицам.

Проходим мимо Люберецкого почтового отделения. Я предложила оформить здесь еще одну справку. Оператор была не в духе. Но справку заполнять начала. Ее напарница заметила, что не стала бы этого делать. Оператор тут же вернула мне справку со словами:
- Ходят тут всякие. Вот одному тоже деньги разменяла, потом сама расплачивалась. А вам, девушка, если надо отмечаться – возьмите в Министерстве связи бумагу о том, что почтовые работники обязаны заполнять предъявляемые вами справки!

Спорить было бесполезно. Впрочем, справка со штампом была у меня уже в руках. Не указанными оставались лишь дата и время. Пришлось это сделать самой. Реакция Нины на конфликт была неприятной. Она сразу вышла из почтового отделения на улицу, а потом упрекала меня за то, что мы «опозорились».

В Люберцах Нина объявила о своем решении вернуться в Рязань. Это было непонятно – ведь до Москвы оставалось рукой подать. Но у меня не было сил ее уговаривать. Когда мы подошли к автобусной остановке, Нина решительно села на скамейку. Я сказала:
-Чао!- и пошла дальше одна. Вот так мы расстались - фактически бросили друг друга.

В первые минуты я испытывала странное чувство: словно кто-то отрезал часть меня. И теперь там была пустота. Но вскоре это ощущение прошло. Конечно, если бы с Ниной в дороге что-то случилось, я бы ее одну не оставила, поход прекратила. Но сейчас ситуация была иной. Впрочем, Нину я ни в чем не обвиняла, себя не оправдывала. Просто у каждого оказалась своя цель.

По пути я отметила еще одну справку, снова в почтовом отделении. Перекусила в кафе, попробовала какое-то сухое мороженое, выпила стаканчик кваса и молочного коктейля. Вобщем, баловала себя как могла – сладкий пищевой «наркотик» помогал идти.

Люберцы тянулись как резиновые. Ноги надсадно ныли, появилась головная боль - впервые. Я ждала, когда начнутся одноэтажные домики. Потом ждала, когда они закончатся. Лишь поравнявшись со стендом с перечеркнутым названием города, позволила себе передохнуть. А потом погнала себя дальше. Я прошла тополиную аллею – всего метров 800, и неожиданно передо мной открылась громада высотных светлых зданий – куда ни посмотри!

Было около 14 часов.
- Неужели Москва?
Я не могла в это поверить. Московское шоссе перешло в Рязанский проспект – без всяких дискуссий. Пошла по проспекту. Спросить у прохожих, в каком городе я нахожусь, было как-то неудобно. Даже для меня. И только справка, заполненная в очередном почтовом отделении, развеяла мои сомнения. На штампе было указано - «Москва».

Последний десяток километров в Москве оказался самым трудным. Измученная до предела, я позволила себе целых два часа отдыха. Миновав Рязанский проспект, свернула к набережной Москва-реки. Решила, что таким образом без лишних вопросов выйду на Красную площадь.

На набережной тишина. Нагретый за день гранит нежит руки, от темной воды веет прохладой. Расслабляться нельзя. Иду из последних сил, прихрамывая на одну ногу. Уже болят обе стопы, но я еще могу заставить их работать. Суставы тоже взбунтовались – каждый шаг отдается болью в правом колене. Мозолей не замечаю. Рюкзак натер плечи – не замечаю. Сначала про себя, а потом уже вслух упрямо твержу:
- Идти, только идти!

Красный флаг заметила еще на набережной. Я знала, где он установлен. К горлу подкатил комок, из глаз брызнули слезы. Я устремилась вперед, забыв про боль и усталость. В 21 час я стояла на Красной площади. Я достигла своей цели! И теперь моя душа успокоилась.

В Москве я познакомилась с разными людьми. Узнав, что я пришла в Москву пешком из Рязани, одна старая москвичка ответила:
- Вот и мы в войну так ходили.
Потом она долго шла со мной рядом, расспрашивая про поход.

Другая женщина, оценив нехитрое походное снаряжение и мой измученный вид, резонно заметила:
- Охота пуще неволи.
Простая кассирша в кафе. Она все сказала в одной фразе. Сказала правильно.

На Красной площади я разговорилась с одним из московских художников – М.Жуковым. Было уже поздно, но он продолжал писать на мольберте. Узнав мою историю, художник признался, что сам любит путешествовать, но на байдарке, и подарил мне на память один из своих акварельных этюдов. А ведь он рисовал на продажу!

На прощанье я постояла у вечного огня, оформила на Главпочтамте по улице Горького свою последнюю справку, и в ту же ночь на поезде вернулась в Рязань.

В Рязани я Нину не застала - она сразу же уехала в Белоруссию. Я думала, что теперь наладить наши отношения будет непросто. Но через неделю на квартире, где я снимала комнату, раздался междугородний звонок:
- Ну, чем занимаешься? – спросил звонкий голос.
- Да вот, пишу дневник.
Так здорово - это была Нина.

Вот и все.


Наталья Половко