Никто не занимается историей просто потому, скучно. Обычно это дело тех, кто делать умеет совсем немного в расхожем понимании этого слова. Настоящие мужчины решительно изменяют мир: забивают в каждую стену гвозди, строгают детей, выходят к поезду - если их надо чем-то кормить. Шутники приводят домой ручных уже медведей, леших, единорогов. И рассказывают восторженным ребятишкам сказки не о ком-то, а о себе.

Дело же историка все эти байки о настоящей жизни причесать, покрасить не скупясь и уложить в прокрустово ложе общепринятых настроений и понятий о хорошем плохом, правильном и неправильном, красивом и неэстетичном. Если рассказы о былом достаточно эффектны и лишены неприятности - из них составляется летопись. Позднейшие учёные мужи \а теперь - и жёны\ берут их в руки как святыни и пишут статьи по каждому иероглифу. Проникают даже в орфографические ошибки - как иносказание определённых событий, имевших место быть, но опущенных за ненадобностью.

Тёмные места из биографий героев особо интересны - исследователи так и роятся вокруг лакун, апокрифов и странных междометий. Вот бросил же между жаркими воздушными боями ас Пушкин стихотворную фразу: <но вреден север для меня> - и написали сто работ грамотные люди о том, что поэт имел ввиду и что он этим хотел сказать нам, далёким потомкам. Старые пушкинисты стразу написали, что ошибка вышла: просто издатель Учпедгиз по невнимательности не проверил корректуру и вышел большой ляпсус - вместо А.С.Пушкин пошло гулять ас Пушкин. Однако люди более продвинутые ответили, что не всё так просто, как это кажется - бывают описки, к которым следует внимательно приглядется.

Что хотел сказать лётчик Пушкин о севере? Есть мнение, что он просто констатировал факт: у Пушкина был туберкулёз в открытой форме и питерские зимы ему что могила. Другие их подняли насмех: больных туберкулёзом не то что в лётчики - в армию не берут. Третьи пишут, что он соблазнил царскую дочь - но дело не выгорело и даже приняло скверный оборот. Пришлось ему <сидеть у моря и ждать погоды> - авось помрёт вредный старик.

Только пустяки всё это: мы, наши отцы и деды выросли на стихах и сказках этого суворовского чудо-богатыря, первоклассного аса - лётчика-исстребителя, который лично сбил 50 немецко-фашистких самолётов. И мы хорошо знаем, что погиб великий поэт о руки предателя: его личный механик - некто Дантес - влекомый мелочной обидой за соблазнённую жену, не залил масло в гидросистему перед боевым вылетом...

Если так легко и просто переписать биографию всего лишь двухвековой давности, то как же оценивать точность записанных событий десятивековой давности? Поистине исследователь таких далей блуждает в трёх соснах,споря с самим собой и постоянно натыкаясь на обрывки фактов, которые легли в основу сказок. Или, быть может, это сказки составили почву для фактов? Предположение ужасное: <всё врут календари>?

Чем же были всё - таки варяги и что они тут сделали? Какое было их время? Историкам трудно изучать его: собственные источники крайне скудны и совершенно ненадёжны. Летописи сами написаны через два века после событий в лучшем случае и сами носят скорее былинный характер. Приходится кормиться у византийских и арабских коллег, которые смотрели на наших богатырей, как на злобных и агрессивных варваров, постоянную угрозу с севера для приличных людей.

В принципе новые хозяева вывели древнерусские племена из состояния политического небытия, превратив скопище населения в великую державу - Киевскую Русь. Захолустная окраина Хазарии стала достойным противником соседей: то было время бурного самоутверждения, которое даёт богатейшую почву для исторического мифа. Первые семь Рюриковичей известны не столько историкам, сколько поэтам - это были неординарные личности, жившие во время подвигов и славы.

Поэт не связан такой мелочью, как исторический факт. А полёт фантазии заносит его в такое поднебесье, где видно только то, что останется в памяти поколений. В жизни Вещий Олег, первый собиратель Руси, мог умереть самой прозаической смертью Легендарный князь не мог отойти в лучший мир, как все люди: каждое его действие должно быть возвышенным, являя пример потомкам. Жизнь его - это цепь деяний, а не хаос будничной суеты. Такого человека прибирает не язва желудка, а само время, отсчитав лично последние секунды...

Смерть Олега - определённо великий символ и его трактовка вполне может носить глубокий философский смысл. Князь пожелал увидеть боевого коня своей молодости - а увидел собственную старость. Из вымытых дождями костей старого друга ядовитой змеёй вырвались вечные вопросы, на которые уже нечем ответить: Молодость вдруг превратилась в скелет, а будущее - в бросок степной гадюки.

Первые богатыри, первые князья, заполняющие глубины эпоса - всегда гиганты. Былинного Святогора, предшественника Ильи Муромца, не может носить Мать сыра земля. Он принципиально непобедим - его убивают силы, породившие Титанов: земля, стонущая под тяжестью собственного сына, ставит на его пути гроб, предлагая добровольно вернуться в родные пенаты. Но богатырь спокойно воспринимает перспективу - ложиться в своё последнее помещение и крышка сама собой захлопывается над ним. Илья Муромец, как суетливый мальчик, пытается с мечём кинуться на Судьбу, но каждый удар только скрепляет гроб Святогора железными обручами: Время не отдаёт свою добычу никому.

Наследник такой фигуры уже не соберёт много аплодисментов: на фоне Святогора Илья кажется рядовым дружинником. Сколь ни были велики реальные достоинства князя Игоря и жены его Ольги, в сказание он попал как персонаж скорее анекдотичный, чем серьозный. Первый раз с ним мы познакомились <на тризне печальной Олега>, когда войско устроило традиционные поминки и праздник по случаю инагурации его самого. Дело это важное, но славы не добавляет. Напоминает выдачу диплома студенту: иди теперь с Богом в люди. Потом 33 года княжения, но миф о них молчит, как будто и не было человека. А вот обстоятельства смерти его изучают в школе - как пример человеческой жадности и административного произвола.

В знаменитом 945 году Игорь с личной гвардией и множеством просто тёмных личностей с дубьём и кольями - армией - отправился на сбор обычной дани. Размер её не мог быть зафиксирован за отсутствием письменности, но в воздухе должна была витать некая договорённость о справедливых налогах. Если князь не выходит за их пределы, то остаётся легитимным, но экстраординарное налогообложение в памяти народной остаётся как нашествие врага. В том году впервые за 33 года Игоря чёрт толкнул под руку - и загорелись княжеские очи огнём алчности, а ума в головушке седой давно - поубавилось. Легенда сообщает, что объехав поселения древлян и собрав дани многие, он остался недоволен. В гордыне своей распустил войско и с небольшим отрядом собутыльников решил пройтись по местам своей фискальной славы: не забыл ли чего? А древляне встретили его как волка, что повадился в овчарню...

Но это им дорого стоило: безутешная вдова организовала им страшную месть по Гоголю. Княгиня Ольга якобы велела непокорным уплатить солидный штраф - в том числе и домашними голубями. И когда древляне думали, что дело закрыто, она велела привязать к голубям нечто горючее и запустить их в воздух. Птички полетели домой и спалили родные сёла. Сказка не обладает здравым смыслом: осторожный Боян в завуалированной форме хотел сказать, что вдова имела садистские наклонности и было прехитрой особой. Вероятно, расстроенная княгиня подождала, пока страсти улягутся и послала карателей на обидчиков. От их сёл и нив остались одни головешки: пожары были настолько сильны, что сгорели даже голубятни. Вот миф и зафиксировал горящих голубей - так романтично и поучительно одновременно.

Леонид Багмут