В незапамятные времена, среди индоевропейских народов возникла конструктивная традиция <сосуществования> брахманов и кшатриев, которая в христианской Западной Европе переросла в разделение светской и духовной властей. Но появились конфликты другого рода - конфликт харизматической личности и религиозного института. Еще фарисеи вменяли Христу в вину то, что Иисус призывал своих последователей обращаться к Господу, минуя фарисейскую касту.

Следует сказать, что для гармоничного существования обществу необходим баланс не только между светской и духовной властями, но и между институтом и харизматической личностью внутри последней. А этого достичь удается далеко не всегда. Пример трагичности подобных коллизии показывает нам Столетняя война и ее самый яркий эпизод - история Орлеанской Девы.

В советских учебниках было принято говорить, что перевес Англии в Столетней войне проистекал из ее <централизованности>, из более сильной, по сравнению с Францией, королевской власти. В этом сказывается склонность советской историографии к превознесению централизации, будь даже это централизация в духе Ивана Грозного. Кстати, Франция накануне войны была куда <централизованнее> Англии, и короли последней, ограниченные парламентом (который в Англии являлся представительным, а не всего лишь судебным - как французский) имели меньше власти.

Действительные причины поражений французов достаточно сложны. Здесь и меньшая способность элитных групп (и вообще сословий) договариваться между собой и этническая разнородность провинций.

На первом этапе войны (в 14 веке) Англию активно поддержали юго-западные территории Франции, которые и раньше тяготились властью Парижа. В течение же второго периода (15 век) определяющее значение имела позиция могущественного герцогства Бургундского. Пока бургундцы воевали вместе с англичанами, те шли от победы к победе.

Глубокий раскол внутри элит усугубил ситуацию. Изабелла Баварская, супруга французского короля, используя наследственную склонность последнего к временным потерям рассудка, довела его до полного помешательства. После чего, королева могла без помех предаваться придворным утехам. Все это не приводило в восторг ее сына и наследника престола (дофина) Карла, с одобрения которого фаворита Изабеллы убили члены партии Арманьяков.

Королева пришла в ярость. Ее нелюбимый сын был обвинен в преступлении и, с одобрения католической церкви престол передали английскому королю, женатому на дочери Изабеллы.

Вообще, большое (и не слишком позитивное) влияние женщин при дворе характерно для французской истории. Через двести лет коллизия повторилась при Марии Медичи, когда Кончини - фаворит последней был убит по наущению ее сына, Людовика 13 (но ситуация не имела столь трагических последствий - Франция было уже более упорядочена). Еще через полтора века мадам де Помпадур втянула страну в катастрофическую Семилетнюю войну.

Итак, оставшиеся верными Карлу войска терпели поражения. Северная половина Франции до Луары (включая Париж) была оккупирована англичанами и бургундцами. Молодому дофину было от чего растеряться.

С бургундцами в данном раскладе дело обстоит сравнительно просто. Современные французы - этнос, имеющий сложносоставное происхождение, формирование которого к 15 веку еще только шло. Гасконцы, бретонцы, провансальцы и другие отчаянно защищались от парижских захватов, предпочитая власть заморского короля Англии.

В рассматриваемый момент наиболее сильны были бургундцы, чьи герцоги (между прочим, члены французской королевской семьи) проводили активную политику, направленную на формирование собственного государства. Они стремились объединить свои обширные, но разрозненные владения (сама Бургундия плюс Нидерланды). Для этого, герцогам необходимо было захватить земли в Центральной Франции. Если бы их цели увенчались успехом, бургундцы превратились бы в самостоятельную нацию.

Позицию католической церкви можно объяснить различными причинами. Во-первых, прелаты помнили роль французских королей, начиная с Филиппа Красивого в деле унижения Рима. Посланник Филиппа (самое начало 14 века) очень грубо обошелся с папой, а затем Франция добилась перенесения Святейшего престола на свою территорию (в Авиньон), положив начало столетнему расколу церкви. Сильная Франция была опасна (а будущую роль Англии трудно было предвидеть).

С другой стороны, святые отцы были реальными политиками и, видимо, хотели положить конец войне, терзающей сердцевину христианской Европы. С данной точки зрения целесообразнее было поддерживать более сильного (короля Англии), дабы агония слабейшего, к общему успокоению, скорее оборвалась. Но события приняли оборот, которого не предвидел никто. Пришла Орлеанская Дева, искупившая зло, причиненное Изабеллой Баварской.

Жанна д'Арк - удивительно светлый образ. О ней можно сказать только хорошее. Однако здесь имеет смысл проанализировать значение этого явления.

Во-первых, она была Девой. Вести за собой войска могла только непорочная девушка. Заведи Жанна фаворита - и все рухнуло бы. Она стала бы либо игрушкой свиты, объектом соперничества, либо атаманшей банды. Девственность же недаром почиталась - вспомним римских весталок и других языческих жриц, не говоря уже о христианских монахинях.

Как известно, на суде Жанну обвиняли в колдовстве, в том, что она ведьма. Ведьмам, наряду с прочими прелестями, приписывалось и распутство. Любопытно, что Шекспир, в исторической пьесе, посвященной Генриху Пятому, завоевателю Франции, вывел Жанну в образе распутницы (как видно, англичане все еще помнили поражение). Как же в мозгах обвинителей соединялась идея девственности и распутства?

Когда в древних обществах девушка давала клятву непорочности и избегала мужчин, она становилась как бы супругой сверхъестественного существа. Существо это могло иметь и божественную, и <стихийную>, и инфернальную природу. Языческих жриц в Средние века стали причислять к обширной категории ведьм. Вот почему иногда ведьм считали девственными и распутными в одно и то же время (см. пьесу о Кухулине Уильяма Йейтса). Кстати, через несколько десятилетий после Столетней войны, в Европе начались <процессы ведьм>, которых чаще всего обвиняли в инкубе - связи с демонами.

Проблема имеет еще один интересный аспект - шаманизм. Под шаманизмом понимается в узком смысле либо тунгусо-маньчжурская традиция, либо, в широком - сходные традиции народов Сибири, Африки, Америки и т.д. Шаманизм говорит о троичном делении мира на мир небесных духов, людей и предков (здесь его концепция мало отличается от любой другой религиозной традиции). Оригинальность же данного учения состоит в идее о наличии <брака> между шаманом и духом женского рода (либо шаманкой и духом мужского рода). Благодаря этому <браку> шаман или шаманка получали сверхъестественную помощь, в частности, могли врачевать, или, покидая собственное тело, путешествовать по всем трем мирам.

Возможно, сама идея <брака> является некоторым <вырождением> концепции духовного союза.

И здесь мы переходим к описанию властных коллизий. Карл Юнг говорил о двух типах крупных политиков - <царя> и <шамана>. Согласно его концепции, представители первого типа опирались на реальную силу (свою собственную, силу армии, полиции и т.д.). <Шаманы> от политики же обладали харизмой - незримым, но весьма действенным могуществом, которое возникало вследствие психических проекций чаяний масс. По Юнгу, Сталин соответствовал первому типу, Гитлер - второму. <Шаман> в состоянии произвести колоссальный духовный переворот. Но он же и может привести свой народ к катастрофе, ибо пребывает в <мире иллюзий>. Управление - дело <царя>.

Жанна д'Арк была представителем <шаманского> направления (в хорошем смысле этого термина). Недаром она слышала голоса (святой Екатерины, святого Михаила). Надо сказать, что Средние века это эпоха всяческих <видений> - люди отличались повышенной экзальтированностью (уровень пассионарности был совсем другим). Церковь относилась к данному явлению неоднозначно - <визионер> мог оказаться связанным как с благими силами (тогда его следовало включить в систему), так и с дьявольскими. В любом случае, он потенциально угрожал сложившемуся порядку вещей. В каждом конкретном случае предполагалось особое разбирательство (эта традиция вылилась во Вторую инквизицию на излете Средних Веков).

В истории с Жанной поражают последствия явления. Согласно традиционной версии, девушка из крестьянской семьи, из западных провинций, разоряемых бургундскими союзниками англичан, является к дофину, воодушевляет его и идет с королевским войском на Орлеан. Жанна снимает английскую блокаду с этого города (бывшего ключом к Южной Франции) и уговаривает Карла совершить поход в Реймс (в соборе которого традиционно венчались короли). Дофин становится королем Карлом Седьмым.

Но монарх, по самому определению, относится к первому - <царскому типу> политика. Если <шаман> должен говорить, убеждать людей, то сила царя - в намеке, движении брови. Царь молчалив. В случае провала он всегда может сказать, что его <не так поняли>. Конфликт между <шаманом> и <царем> если не неизбежен, то вероятен (Чингиз хан, например, велел сломать спину верховному монгольскому жрецу Теб Тенгри).

Таким образом, Жанна оказалась в политических тисках. Нового короля (или его советников), многих деятелей католической церкви она раздражала непониманием того, что называют <реальная политика>. Напомним, что именно исходя из такой политики английский король как сильнейший, был признан сувереном Франции. Орлеанская Дева сломала все эти соглашения. Но имеет тенденцию залечивать свои раны, пусть и на другой уже основе, с учетом новой раскладки сил.

А новый расклад был таков - бургундский герцог Филипп Добрый склонялся к союзу с Карлом Седьмым и хотел порвать с англичанами. Но ситуация требовала <размена фигур> а Жанна со своей экзальтацией этого не желала понимать. Поэтому ее и принесли в жертву.

Правда, существует историческая версия, что Дева была спасена, получила пожалованное королем дворянство и благополучно вышла замуж. Затем она участвовала в боевых операциях (война тянулась еще четверть века) но без особенного блеска. Правдива эта легенда или нет, она ничего не меняет. Жанна совершила свой подвиг, и могла, избежав смерти, жить частной жизнью. Дело взяли в свои руки люди <реальной политики>.

Английские войска начали терять одну французскую территорию за другой (к тому же умер энергичный король Генрих 5). Вскоре вся <прекрасная Франция> была освобождена, а в Англии началась изнурительная междоусобная война Алой и Белой Розы. Карл 7 неплохо ладил с бургундским герцогом Филиппом Добрым, но уже его сын Людовик 11 уничтожил сына Филиппа - Карла Смелого (правда, руками швейцарцев). Эпоха завершилась. Дабы снять с себя обвинение, что он был коронован ведьмой и еретичкой (возможно также, что из благодарности и раскаяния) Карл 7 добился посмертного оправдания Жанны. А пятьсот лет спустя после ее осуждения, Орлеанская Дева была причислена к лику святых.

Алексей Фанталов

Иллюстрация: Жанна Д' Арк (c) http://www.dragonslair.rolemancer.ru/modules.php?op=modload&name=...