Потребность в любви пробудилась в Гое в возрасте десяти лет, за год до половой зрелости. Он вообще имел склонность тянуться к девочкам - то ли потому, что они были слабее мальчиков и поэтому от них можно было меньше ожидать агрессивности, то ли потому, что они были более способны к чистым и нежным чувствам, к которым был предрасположен и сам Гой.
Сегодня он, пожалуй, не смог бы объяснить, как у него тогда возник образ любимой. Скорее, не образ, а чувство образа - представляя себе свой идеал, он ничего не мог сказать о его, вернее ее, физических характеристиках - возрасте, росте, цвете глаз и волос и тому подобное. Тем более не смог бы он как-либо путно описать черты душевные. Но при мыслях о ней все его тело наполнялось благодатью и безграничным желанием отдать ей всего себя без остатка.
Почти все взрослые считают, что о существовании целого мира интимных отношений между мужчиной и женщиной детям можно сообщить лишь в семнадцать-восемнадцать лет. Но в динамичном обществе, где дети разных возрастов могут общаться друг с другом беспрепятственно, весь интимный опыт взрослых в рассказах и пересказах горным потоком докатывается и до самых младших. А так как некоторые люди - и, очевидно, не худшие - принципиально скрывают свои отношения от бесцеремонного взгляда посторонних, то - с учетом искажений и домыслов - докатывается до детей поток довольно мутный, выбираться из которого им приходится без помощи людей близких и доброжелательных.
От мутного потока Гоя уберег случай, происшедший еще в шестилетнем возрасте. Жил он тогда с бабушкой в деревне. И вот как-то вдвоем с ровесницей Раей они забрели в посадку конопли. Все произошло как-то само собой, естественно и без слов: их одежда оказалась на земле... Правда, песня была оборвана не весть как появившейся бдительной бабкой-соседкой, растрезвонившей потом о виденном ею "безобразии" по всей деревне. Прочитала она нотацию и бабушке, а когда ушла, бабушка обняла внука:
- Это в тебе ангел проснулся... Люди быстро черствеют, не обижайся на них. Но старайся вести себя так, чтобы чужих к своему сердцу не подпускать...
...Через пять лет, когда Гой переедет жить в город, Рая умрет от скарлатины, но память о первых прикосновениях, о трепетно-тающем взгляде, о первой женщине останется в его душе навсегда. И в сорок лет Гой будет с чистой нежностью вспоминать о ней, видя себя в конопле. Но странно: ей - шесть, а ему - сорок. Так ведь невинно-чистое, как роса на утренней заре, не подвластно времени. И в сорок лет, как и в детстве, Гой ни с кем не поделится своими воспоминаниями о Рае - накрутят черт-те что и опошлят святое...
Переезд в город спас Гоя от язвительных шуточек. Но хрен редьки не слаще: много раз он был свидетелем, как, заметив лишь обмен ласковыми взглядами между мальчиком и девочкой, их одногодки, повстречав любого из двоих на улице, дружно запевали: "Тили-тили-тесто, жених и невеста...". В мире, в котором рос Гой, любовь у большинства людей почему-то вызывала раздражение. Он это ощущал даже кожей и потому защищался внутренним одиночеством. И потому, влюбляясь, он боялся дать об этом понравившейся девочке самый косвенный намек. А нечаянные встречи - достаточно длительные, чтобы волнительное неравнодушие превратилось бы в силу взаимного притяжения естественно и неторопливо, - в городской жизни обычно не случаются. Поэтому от страданий Гоя врачевало лишь время. Но время не только врачевало, оно побуждало еще облекать чувства в слова и сопоставлять их с другими ценностями. Оказывалось, что манящий образ обладал определенными и, к его великому удивлению, противоречивыми чертами. Он видел ее податливой - с ним, и неуступчивой - с другими; сильной - не хныкающей от невзгод, и слабой - чтобы хотелось ей помогать; грустной - когда в недвижном осеннем воздухе падающий лист провожает лето, и веселой - во время нудной, но нужной работы; глупой - чтобы было кому объяснить устройство телевизора, и мудрой - не делающей глупостей; щедрой - чтобы брать ее теплоту не в кредит, и рачительной - не сорящей деньгами...
В то же время Гой понимал, что ее - такую - надо заслужить: по меньшей мере, он сам должен обладать всеми ее достоинствами. Но, глядя на себя со стороны, он приходил в уныние: до созданного им самим идеала еще ох как далеко! Вместе с тем Гой ощущал себя уже не одиноким - он постоянно видел ЕЕ реакцию на все его поступки и потому старался ей понравиться.
Все женщины рождаются прекрасными и совершенными. Но потом кто в два года, кто в пять, а кто в семнадцать лет большую часть своей прелести теряют. Сохраняют себя лишь избравшие судьбу - те, для кого слова "все так живут" - не довод. Наперекор суровым обстоятельствам они живут свою жизнь.
В пятнадцать лет Гой по-детски дотла влюбился в одноклассницу Нину. Никакое занятие не могло отвлечь его от мыслей о ней. Побитым щенком он провожал ее из школы до дома, правда... на почтительном от нее расстоянии. Однако, до мозга костей боясь насмешек, Гой не мог перешагнуть через себя и хоть как-нибудь намекнуть Нине о неравнодушном отношении к ней. Вечерами он вырезал из бумаги тончайшие узоры, чтобы тайно положить их в ее портфель или сунуть в почтовый ящик...
Эта односторонняя и безответная влюбленность тянулась год и лопнула в один апрельский вечер: проходя мимо городского парка, Гой увидел в конце аллеи Нину с кем-то жарко целующуюся... Вспыхнувшая было ревность почти сразу же заглушилась вопросом: "Так кого же я любил?!" Значит, к загадочным знакам внимания она отнеслась абсолютно равнодушно, может быть, даже с насмешкой. Так стоит ли тянуться к столь легко потопляемому спасательному кругу?..
Окончив школу, Гой поступил в мединститут: лечить детей ему показалось делом одним из самых благородных. Учеба поглощала очень много времени, тем не менее поиски Ее он не приостановил. Отсутствие ее зияло черной дырой в самом центре судьбы.
Но, сравнивая свое представление о женской красоте с теми, что бытовали в обществе, Гой заподозрил, что он устроен не как все. Анализируя случаи, когда какая-нибудь девушка касалась края его сердца, он обнаруживал, что ни стройные ножки, ни классический профиль носа, ни цвет глаз были тут ни при чем. Взрыв чувства порождался чем-то эфемерным. Но чем? Ласковым дуновением ее души, вот чем. А то, что Гой вскоре остывал, объяснялось лишь тем, что весьма быстро вскрывалась ошибка: никакой ласки на самом деле не было - просто он подкупался эмоциями, еще не до конца уничтоженными взрослостью.
Самые красивые женщины на земле - влюбленные. Вот почему Гою хотелось, чтобы кто-нибудь полюбил и его. Но что есть любовь? Пытаясь разобраться в этом феномене, Гой пришел к выводу, что и любовь он понимает не как люди. Ее первым условием Гой считал взаимность. Не видя хотя бы искры надежды на взаимность, он теперь равнодушно проходил мимо девушек, которые прежде показались бы ему привлекательными: нет, ему не нужна та, которой он сам не нужен.
В основе Гоевой любви лежало, прежде всего, слияние душ. Любовные же похождения его ровесников, а тем более - связи взрослых, хладнокровные, как бы производственно запланированные, вызывали в нем усмешку и... сочувствие. Да, физическая связь - удовольствие сильнейшее, но по сравнению с истинной любовью она - сущий пустяк. Физиологическая любовь кратковременна: объединение тел не может длиться вечно, а разделившись, чужим людям больше нечего делать под одной крышей...
В то же время Гой ощущал, что какие-то существенные стороны его любви выразить в словах ему не удается. Он знал прочные, уютные, вполне счастливые семейные пары. Но чего-то в них недоставало. И лишь спустя многие годы поймет: поиск совершенной любви развил в нем тягу к гармоничной и всепроникающей красоте. Мечтая о сумасшедшем экстазе слияния душ и тел, Гой видел его продолжение в совместном строительстве чуда. Тихое же, пусть и довольно сладкое пребывание на этом свете его угнетало. Видя, как его ровесники легко расстаются с детской непосредственностью к восприятию чуда, Гой боялся взрослости. Он понимал, что жизнь будет ломать и его, тем не менее поставил себе задачей сохранить способность к освежающему детскому мироощущению на всю жизнь.
