Федор Михайлович Достоевский - для нашего отечества поистине культовый писатель. И хотя его читают не столь активно, как, скажем, Донцову (скорее - <проходят в школе>), все сограждане знают, что один только факт существования великого писателя в позапрошлом веке является высшим оправданием их существования на планете.

Телесериал <Идиот> (получивший солженицинскую премию) несколько повысил спрос на романы Достоевского. Фильм действительно неплохой (особенно, на общем фоне российской телепродукции), хотя и не дотягивает до уровня позднесоветского минисериала <Подросток>, с Борисовым и Ташковым в главных ролях.

В рамках выпуска, позвольте мне осуществить давнее желание кратко высказаться о типе <мошенника> в романах Достоевского.

Мошенник является характерным персонажем в произведениях великого русского писателя. Причем мы можем выстроить целую галерею подобных типов по возрастанию их политической ангажированности.

На нижнем уровне находится Ламберт из романа <Подросток>. Его действия носят исключительно криминальный характер (кража, шантаж и т.п.).

Далее идет Стебельков из того же <Подростка>, который по своим занятиям подобен Ламберту, однако проявляет интерес к радикально настроенным молодежным группам (увы, только ради того, чтобы сделать оплаченный донос).

Следующий в списке Лужин (<Преступление и наказание>) - несостоявшийся жених сестры Раскольникова Дуни. Он, собственно, не профессиональный мошенник, а <деловой человек> (то ли чиновник, то ли предприниматель - грань весьма зыбкая). Однако Лужин заинтересован либералами уже самым неподдельным образом, предвидя перспективность этого движения. Мошеннически лишь некоторые его проделки (например, предложить Соне Мармеладовой деньги - <в помощь семье>, чтобы затем обвинить ее в краже).

Еще более высокий модус политизированности демонстрирует нам Ракитин - персонаж из <Братьев Карамазовых>. Он являет собой характернейший образ либерального деляги-публициста, особенно отвратительный Достоевскому (и особенно современный). Ракитин не гнушается тайно брать деньги у Груши (своей родственницы) и, затем, клеймить позором ее на суде. В карьерно-мошеннических целях он пытается использовать и Дмитрия Карамазова (с сомнительным успехом).

И, наконец, венчает нашу галерею монументальный образ Петра Степановича Верховенского (<Бесы>). Он, с одной стороны, профессиональный <революционер>, использующий чужую (Шигалева) идеологию и ставящий глобальные политические цели. Но, при этом, методы Верховенского носят до крайности мошеннический и криминальный характер.

Так что, россияне и в 19 веке были не такие уж лохи, как может показаться, если смотреть на тот период через розовые очки ностальгической идеализации.

Алексей Фанталов