Глава 7

Ариэль задыхался. Капли дождя смешивались с каплями пота. Он чувствовал, что не в силах больше лететь с грузом на спине. Надо отдохнуть. Во мраке ночи под ним чернел лес, возле которого виднелось более светлое пространство, вероятно пески. Они спустились возле ручья, у баньянового дерева, воздушные корни которого, сползая вдоль ствола, образовали у его подошвы темную сеть спутанных колец. Молодая поросль бамбуков окружала дерево. Это был укромный уголок, где они могли отдохнуть, не опасаясь, что их кто-нибудь увидит. Тяжело дыша, Ариэль развязал полотенце. Шарад спрыгнул со спины и тотчас упал на землю перед Ариэлем, стараясь обнять его ноги и воздавая божеские почести своему учителю. Ариэль грустно улыбнулся и сказал, поднимая мальчика:
- Я не Бог. Шарад. Мы оба с тобой бедные, нищие беглецы. Ляжем вот здесь и отдохнем. Мы далеко улетели. И я не знаю, что нас ждет. Но мы свободны, мы будем искать себя и постигнем все то, о чем говорили наши учителя!
Шарад был немного разочарован объяснением Ариэля. Хорошо иметь другом бога. Но он был слишком утомлен, чтобы раздумывать обо всем этом. Они забрались в гущу корней, не думая об опасных змеях и насекомых. Ариэль заботливо подостлал под голову Шарада свернутое полотенце, и мальчик тотчас крепко уснул. Ариэлю, несмотря на всю усталость, не спалось. Он был слишком взволнован: "Что это было - побег? Или поиск? Зачем он сделал это?". Ответов не было. На душе было светло и спокойно. Ветер разогнал тучи. На небе засверкали крупные звезды. Луна заходила за темный лес. Последние легкие белые облака проходили перед диском луны, словно ночные чары. Откуда-то, быть может из недалекого сада, доносился незнакомый сладко-пряный аромат цветов. Он проникал до самого беспокойного сердца, будя тревогу при мысли о возможной близости людей. Новый порыв ветра сдернул с земли полосу белого тумана. И Ариэль, к своему неудовольствию, увидел, что они находятся далеко не в безлюдной местности. За песчаной полосой черной сталью блестела река. Огоньки привязанных у пристани лодок отражались в ней, мерцая, а весь мрак, казалось, теперь сосредоточился в густой листве деревьев на противоположном берегу. Луна скрылась за лесом. И только какая-то большая звезда, быть может, планета Юпитер, словно страж ночи, среди множества более мелких звезд, усыпавших небо, наблюдала за спящей землей. Эта тихая картина действовала успокоительно. У Ариэля начали смежаться веки. Не выпуская из руки теплую руку Шарада, Ариэль задремал, прислонившись к змееобразным корням. В полусне он представлял себе новые миры, какие-то смутные, неведомые края, где под чистыми небесами дни похожи на взоры широко открытых глаз, а ночи - на робкие тени, дрожащие под опущенными ресницами, где змеи не жалят, а люди не мучают и не терзают друг друга. Или он читал об этом? В книге жизни, а может быть, у бенгалийского поэта? Сон сна... Что-то закололо глаза. Ариэль открыл их и увидел старое джамболяновое дерево, листва которого была овеяна тонкой вуалью утреннего тумана, и сквозь него просвечивали красные лучи восходящего солнца. Роса на бамбуковых зарослях сверкала золотом. Откуда-то слева доносилась песня. Ариэль повернул голову. Между стволами виднелся пруд с каменной лестницей, спускающейся к воде, и окруженный кокосовыми пальмами. В пруду полный человек совершал утреннее омовение. Он, затыкая уши, делал положенное число погружений. Рядом с ним, вероятно, брамин, боявшийся осквернения даже в очищающей воде, отогнал ладонями с поверхности сор и потом сразу погрузился. Третий не решался даже войти в пруд: он ограничился тем, что намочил полотенце и выжал воду себе на голову. Одни медленно сходили по ступенькам, другие, бормоча утреннюю молитву, бросались в пруд с верхней ступени. Иные растирали на берегу тело, другие меняли купальное белье на свежее, поправляли складки, некоторые собирали на лугу цветы. В дальнем конце пруда утки ловили водяных улиток и чистили перья. Ариэль думал, что опустился в джунглях, но оказалось, что вокруг всюду были люди. Залетали пчелы, послышались птичьи голоса, с реки неслись песни. Шарад продолжал спать. Ариэль взял из лужи комок глины и начал натирать свое лицо, шею, руки и ноги. Где-то, быть может в храме, зазвонил гонг. Знакомый звук тотчас разбудил Шарада. Он быстро сел, непонимающими глазами осмотрелся, увидел незнакомую обстановку и улыбающегося юношу шоколадного цвета. Шарад испугался и хотел уже заплакать.
- Не бойся. Шарад, это ведь я, - ласково сказал Ариэль.
Шарад упал перед ним на землю. Вчера Ариэль летал, сегодня из белого превратился в темнокожего дравида. Только Бог способен на это.
- Встань же. Шарад. Посмотри, я вымазался глиной, чтобы не обращать на себя внимания белым цветом кожи. Помни: мы с тобой нищие, которые ходят по дорогам и просят милостыню.
- Ходят? А почему не летают? Летать так интересно.
- Потому что, если я буду летать, меня поймают, как птицу, и засадят в клетку. Ведь мы вышли в мир обычных людей, здесь нет крепких стен нашей доброй школы. Здесь живут те, чьи помыслы порой не добры.
- А ты их самих обрати в птиц или в собак, дада! - воскликнул Шарад. Ариэль засмеялся, махнул рукой.
- Идем, Шарад.
Они вылезли из своего убежища и поплелись по дороге, изрытой ночным ливнем. В утреннем солнце лужи блестели, как червонное золото. Вдоль дороги тянулась колючая изгородь, за нею небольшой пруд, покрытый зелеными водяными растениями. Черный бородатый человек стоял по пояс в воде и чистил зубы изглоданным концом ветки. Он равнодушно посмотрел на Ариэля и Шарада и продолжал заниматься своим туалетом. По дороге прошел высокий кабуливала - житель далеких гор - в широкой хламиде. За его спиной болтался мешок, в руках он держал корзины с виноградом, изюмом, орехами. Он спешил на деревенский базар. Ариэль и Шарад отошли от дороги, как парии, стали на колени и запели. Кабуливала поставил одну корзину на землю и бросил в сторону нищих гроздь винограда. Ариэль и Шарад поклонились до земли. Когда он прошел, Шарад подбежал к виноградной кисти, жадно схватил ее и принес Ариэлю. Впряженный в скрипучую телегу, медленно прошел буйвол. На его шее сидел голый мальчик с бритой головой и клочком волос на темени. Старик, лежавший в телеге, увидев нищих, бросил Шараду рисовую лепешку.
- Вот мы и сыты, - сказал Ариэль.
Позавтракав, они побрели вдоль дороги. Впереди, в роще гуавовых деревьев, виднелись крытые дерном хижины. Их стены были вымазаны глиной. На лугу перед деревней уже шумел базар. Продавцы фруктов, сыра, остуженной воды, гирлянд из цветов, рыбы, сушеных цветов громко зазывали прохожих, полуголые дети толпились возле продавцов игрушек-свистков из пальмового листа, раскрашенных палочек, деревянных трещоток, стеклянных куколок. Под деревом баэль сидел сухой, как скелет, в огромной чалме индус и играл на свирели, надув щеки. Из его плоской корзины, качая головами, поднимались змеи. Толпа на значительном расстоянии окружала заклинателя змей. Худенький мальчик обходил зрителей с деревянной чашкой, и крестьяне бросали мелкие монеты не больше анна. Рупии водились лишь в карманах самых богатых крестьян. Рядом сидел другой заклинатель змей - толстый мужчина с черной бородой. Играя на длинном, утолщенном к концу фаготе, он так надувал щеки, что казалось, они вот-вот лопнут. Женщины в цветных сари, в чадрах, со звенящими браслетами на руках и ногах толпились возле продавцов шарфов и ярких тканей.
- Добрые господа, пожалейте меня! Помогай вам Бог! Дайте мне горсточку от вашего изобилия, - просил слепой нищий с деревянной чашкой в руках. Извивались акробаты, пели нищие, звучали флейты, гремели барабаны, блеяли козы, ревели ослы, кричали дети...
- Чай чури, чай? - нараспев зазывал женщин продавец стеклянных и медных запястий. У Шарада разгорелись глаза. Он тянул за руку Ариэля к толпе детей, окружавших незамысловатые игрушки. С завистью посмотрел Шарад на маленькую девочку, которая, забыв все на свете, пронзительно свистела в только что купленный красный свисток. Ариэль также был увлечен зрелищем. После мудрой тишины и ритма жизни Дандарата этот ослепительный свет, разноголосый шум, яркие, пестрые краски, движение людей, горячий ветер, треплющий шарфы, полы сари и чадры, флаги, вся эта человеческая суета вливали в него непривычное возбуждение, дурманили голову. Подобно Шараду, он был опьянен бурлящей жизнью. Заглушая шум, со стороны дороги вдруг послышался резкий звук автомобильного гудка. Пробиваясь через толпу, к базару медленно подъезжала забрызганная грязью машина. В ней сидело несколько сагибов-англичан в белых европейских костюмах. К Ариэлю вернулась вся его осторожность. Окружающая его реальность была далека от благополучия Дандарата, здесь было небезопасно, выгода и корысть владели этими людьми, страсть и жестокость были их свойствами. Он крепко сжал руку Шарада. Автомобиль остановился. Два сагиба с фотоаппаратами врезались в толпу, которая почтительно расступилась перед ними, оставляя широкий проход. Они шли прямо к Ариэлю. Он понимал, что именно англичане могли быть наиболее опасными. Его учителя были просветленными людьми, а вокруг шла борьба за выживание, вокруг процветало насилие, принося многим европейцам безмерные доходы. "Может, они видели чудо полета? Эти люди способны превратить нас в рабов ради свой алчности! Будем осторожнее", - с ужасом подумал Ариэль и повлек Шарада к роще. Да, Ариэль боялся людей. Долгая жизнь в мире спокойствия и сопонимания оторвали его от реальности, от суеты, от внешнего мира. Новое чувство дружбы с Шарадом вырвали его из привычного мира спокойствия. На вопрос, зачем он здесь Ариель не знал ответа, было ощущение, будто неведомая рука судьбы ведет его через пространство событий, подталкивая к чему-то неведомому. Мысли скользнули в его сознании словно скромная полутень. Не так-то легко было пробиться сквозь густую толпу, а сагибы были уже совсем близко. Они смотрели по сторонам, словно выискивали кого-то. Ариэль схватил Шарада и взлетел на воздух. Взрыв адской машины не произвел бы в толпе большего переполоха. Весь базар словно слился, как одно существо, в едином крике удивления и ужаса. Многие попадали на землю, прикрывая голову плащами и руками. Заклинатель змей выронил длинную свирель из рук, и она упала в корзину, змеи зашипели и начали расползаться. Живые лестницы акробатов рассыпались, словно карточные домики. Парикмахер оставил клиента и с ножницами и гребешком прыгнул в пруд. Люди давили и толкали друг друга, опрокидывали корзины, палатки, лезли под телеги. Мальчишки неистово хлопали в ладоши и визжали. Сагибы стояли с открытыми ртами и окаменелыми лицами. Когда переполох немного утих, один из сагибов, мистер Линтон, сказал своему спутнику:
- Теперь, мистер, вы не будете отрицать, что левитация существует?
- Поистине Индия-страна чудес, - ответил тот, - если... если только мы не стали жертвой массового гипноза. Как жаль, что мне не удалось сфотографировать полет. Но я был так ошеломлен...

Продолжение следует.
Начало: