В основе теории трехфункциональности Жоржа Дюмезиля (пожалуй, наиболее востребованной сегодня мифологической концепции) лежит идея о том, что изначально боги индоевропейцев должны были группироваться по функциям: магическая власть, военная сила, плодородие (т. е. пантеон представлял проекцию социума, каким он виделся Дюмезилю). Данный тезис использовали в своих построениях многие политизированные интеллектуалы Европы - от "новых правых философов", до их антипода - "мондиалиста" Жака Аттали. Не проходят мимо и футурологи.

Футуролог Элвин Тоффлер в работе "Метаморфозы власти" выделял три типа обществ: доиндустриальное, индустриальное, сверхиндустриальное (сейчас любят говорить: архаика, модерн, постмодерн). Тоффлер утверждал далее: в каждом из перечисленных типов общества преобладает одна из перечисленных функций, в доиндустриальном - Власть, индустриальном - Деньги, постиндустриальном - Знание. При этом по мысли футуролога основной производящей и управляющей структурой постмодерна станет научно-исследовательский институт.

Данная концепция представляется поверхностной, <публицистической>. Время показало, что футуролог во многом ошибался. Тоффлер не смог предвидеть образование Интернет, который существует не столько как глобальная база данных, сколько средство коммуникации и всевозможного обмена.

Конечно, следует отметить роль электронных СМИ и всевозможных аналитических центров и закрытых форумов, которые подпадают под категорию "Знания".

Тем не менее, совершенно очевидно, что в формирующемся постиндустриальном обществе, все большее значение приобретает не исследовательский институт, а банк, приобретают финансы (на этом акцентирует внимание академик Панарин в книге "Искушение глобализмом"). Для безопасности финансовых трансакций и создается пресловутый Интернет 2.

Но деньги, без силового обеспечения ничего не значат. Это заметно не только на примере российского бизнеса с его <крышами>. На Западе чаще роль <крыши> выполняет государство, с его мощными силовыми структурами. История учит, что торгово-финансовые страны, лишенные армии и флота, оказывались беззащитны: Вавилон против Персии, Карфаген против Рима.

Столь отчетливое преобладание в мире Соединенных Штатов основывается, в первую очередь, не на долларе, попкультуре и новых технологиях, а на лучшей в мире армии, доказавшей на практике свою эффективность.

Военная победа в Ираке была следствием двух факторов. С одной стороны - измена многих членов иракской элиты. Ирак был достаточно <прозрачной> страной, просвечивавшийся со спутников и изъезженной вдоль и поперек инспекторами ООН (которые, надо полагать, вели не только работу по обнаружению оружия массового поражения). Но, разумеется, среди окружения Саддама Хусейна не нашлось бы столько перебежчиков, если бы была надежда как-то противостоять в войне. А ее то, как раз, и не было.

Авиация сейчас очень ловко научилась уничтожать сухопутные силы противника с воздуха, не давая тем войти в боевое соприкосновение с силами вторжения. Этим и объясняется столь разительное неравенство потерь. В этом смысле, разница в военных технологиях между США и Ираком была примерно такая же, как между Кортесом и ацтеками, Ермаком и Кучумом, англичанами и зулусами.

Лет через пятнадцать ситуация изменится. Уже саму авиацию можно будет уничтожать из космоса. Не случайно, кстати, Китай резко ускорил свою космическую программу, запустив первого космонавта. Один из ведущих с <Эха Москвы> по этому поводу поерничал: <Зачем де китайцам космос?>. Ему, выросшему на анекдотах семидесятых годов, видимо, действительно не понять.

То, что американские элиты, связанные с миром финансов (их интересы в настоящее время выражает Демократическая партия) взяли курс на построение глобального мирового общества, в котором растворятся все государства, не исключая США, вероятно, подразумевает, в перспективе, ослабление армии.

Но последнее выглядит утопичным, ибо новоиспеченное глобальное общество станет жертвой какой-либо неразоружившейся силы (впрочем, и сам Тоффлер говорил об опасности тоталитарных сект, криминальных групировок и т.д.). Сбудется предсказание Освальда Шпенглера о том, что финансы победят промышленность (мы это уже видим в связи с деиндустриализацией многих стран и регионов), но и сами будут побеждены "бесформенным цезаризмом".

Американцы законно отмечают сходство своей страны с Древним Римом и гордятся этим. Состояние дел в сегодняшней Америке весьма напоминает ситуацию эпохи поздней республики. При этом позиция, занимаемая ныне руководством Республиканской партии аналогична позиции партии оптиматов, сенаторов; демократы же действуют подобно римским популярам. Буш намерен, сохраняя США в их нынешнем виде, управлять миром. <Какое такое <мировое правительство> еще нужно, когда уже есть наше, американское?>.

Альберт Гор, и те, кто его поддерживают, предполагают трансформировать Америку с учетом новых задач, встающих перед глобальным обществом (в частности, инкорпорировать элиты многих других стран). Например, З. Бжезинский в своей книге "Великая шахматная доска" (разумеется, сообщая только то, что можно сказать) говорит, что Америка должна вести сложную игру с Китаем, пока он не впишется в разнообразные международные структуры - ВТО и т.д., фактически не будет <растворен> в них. Позиция Буша выглядит более архаичной и охранительной. Особенно, если учесть то, что, видимо, сейчас медленно и мучительно формируется единое человечество.

Здесь есть и некоторые несоответствия с римской аналогией. В наше время, Буш - это, условно говоря, армия и военная промышленность, его противники - информация и финансы. Но в Риме победа популяров привела к отмене аристократической республики и установлению военной диктатуры (сперва Цезаря, затем Октавиана и солдатских императоров). С точки зрения же присутствия финансового капитализма, первую скрипку играли именно оптиматы, хотя они тоже не чурались военных акций (вспомним режимы Суллы и последующих сенатских императоров). Насколько законы существования глобального общества, окажутся отличными от Римского мира, который (в масштабах Средиземноморья) также был глобальным, покажет будущее.


Алексей Фанталов