По поводу генезиса того слоя, который ныне называют <Сверхэлитой>, <элитой богатого Севера>, <глобалистами>, <мондиалистами> (от французского <монд> - мир), имеются различные мнения. Иногда полагают, что это сообщество крупнейших финансовых игроков, <штабная (банковская) экономика>, или сообщество транснациональных корпораций в альянсе с медиамагнатами. <Четвертое сословие>, или <Виртуальная Лапутания> - <Летучий остров>, как сказал Александр Неклесса.

Такое понимание Сверхэлиты идет в русле концепции <новых кочевников> известного идеолога глобализма Жака Аттали (бывшего советником президента Миттерана, а позднее - президентом Европейского банка реконструкции и развития). Интересующихся отсылаю к его книге <Линия горизонта> (она написана в начале девяностых - более поздние работы Аттали не размещены в Рунете). Он говорит о господствующем классе будущего, до предела компьютеризованного и перемещающегося по свету в зависимости от того, куда направляются финансовые потоки.

Такие люди ни к чему не привязаны. Не зря единомышленником Аттали являлся Элвин Тоффлер, на страницах своей книги <Метаморфозы власти>, превозносивший концепцию <брака на время> (остается проблема с воспроизводством <нового класса> - надежды здесь возлагаются на суррогатных матерей, генную инженерию и т.д.; пока, правда, дело идет туго J).

Но данный взгляд отличает внутреннее противоречие. <Новые кочевники> не производят впечатление подлинной элиты. Они лишены устойчивости - <пыль, несомая ветром>. Да и их перемещения, как сказано выше, регулируются финансовыми потоками. Это, скорее, не кочевники, а овцы (хотя и породистые, стоящие денег).

Гейдар Джамаль пропагандирует иной взгляд на Сверхэлиту. Он утверждает, что она состоит из потомков феодальных семей Европы, которые, с наступлением Нового времени, адаптировались к рыночным отношениям, сохранив свою прежнюю сплоченность. Формированию этого слоя во многом способствовало и образование всемирных колониальных империй.

Принадлежность к Сверхэлите характеризуют <элементы вечности>: независимость от политической и финансовой коньюктуры. Не зря Джамаль называет ее <коллективным фараоном> (царем-жрецом, а не каким-нибудь <Летучим островом>!). Важны даже не деньги сами по себе (все более виртуализирующиеся) а <право принятие решений>, возможность определять течение событий. Контраст между представителями Сверхэлиты и, скажем, российскими олигархами еще более разителен, чем контраст между ресторанами для избранных и забегаловками наподобие Макдональдса.

С этой точки зрения, даже современные очень удачливые финансисты (типа Сороса) не входят в <избранный круг> и играют роль технического обеспечения вырабатываемых Сверхэлитой планов. Хотя, со временем, у них появляется шанс. Пример - семья Ротшильдов, восхождение которой связано с событиями Великой французской революцией. Некий курфюрст, спасаясь от террора, доверил первому Ротшильду свое недвижимое имущество в управление. Когда произошла Реставрация монархии, тот вернул все <по списку> (попробовал бы не вернуть!). Но заработанное сверху осталось Ротшильду в качестве компенсации. Теперь это далеко не самая богатая, но имеющая очень хорошую репутацию и громадное влияние семья.

Таким образом, пресловутые новые кочевники, по данной концепции - всего лишь промежуточное звено между Сверхэлитой и мировым Гарлемом. Эдакая <внешняя партия> Оруэлла, члены которой мечутся между надеждой вскарабкаться наверх (довольно иллюзорной) и страхом скатиться вниз (вполне реальным).

Классический американский истеблишмент Джамаль не причисляет к Сверхэлите, называя разновидностью <контрэлиты>. Данная точка зрения разделяется ныне многими. Американскую правую элиту называют <атлантистской>, в противоположность <мондиалистскому> глобализму (Александр Дугин, <Основы геополитики>). Сама себя она иногда именует <Новым Иерусалимом> (Патрик Бьюкенан). Действительно, формообразующая эмиграция в Америку происходила именно в период образования Сверхэлиты (17 - 19 века), из чего видно, что США создавали не уживавшиеся с последней люди.

Особое могущество американская контрэлита приобрела в двадцатом веке, последовательно усиливаясь после мировых войн, когда Европа лежала в развалинах. Но, начиная с шестидесятых, Сверхэлита успешно возвращает одну ключевую позицию за другой (используя, по выражению Сергея Кургиняна, наработанное за века умение <играть вдлинную>). Это Сверхэлите дается тем более легче, что у нее имеется могущественный союзник в самих США - Демократическая партия (еще с той самой поры, когда демократы отчасти выражали интересы рабовладельческих южных штатов).

Отсюда и такая двойственность американской культуры - с одной стороны, пуританские телепроповедники, смертная казнь в половине штатов, претензии к Клинтону по поводу отношений со стажерками. С другой - ставшая уже привычной распущенность американских фильмов, <политкорректность> и т.д.


Концепция Джамаля отличается внутренней логикой и красотой. Но не всегда эстетически безупречная теория оказывается правильной.

Например, красива трактовка, которую дает этот аналитик походу Александра Македонского как проекту объединения всех индоевропейских кшатриев-воинов (греко-македонских, персидских, туранских, индийских) в целях избавления от господства жречества. Позже, на базе эллинизма вырос ислам (македонский царь действительно очень популярен среди мусульман, чего не скажешь о зороастрийцах, которые никогда не простили ему разрушения Персеполя).

А образование Монгольской империи Джамаль характеризует как ответную реакцию транснационального жречества в лице <последних представителей высокого шаманизма> против ислама и наследия Александра.

Необходимо отметить, что действительно, для возвышения Темуджина/Чингисхана многое сделал шаман Кокэчу (Тэб Тэнгри - <Голос Неба>). Однако хан оказался неуправляемым, и Кокэчу переломили хребет. С мусульманами монголы воевали, но, через восемь десятилетий приняли ислам и в Золотой Орде и в Иране. Да и сама <монгольская реакция> несколько запоздала (на полторы тысячи лет!).

Так же имеются возражения и по поводу характеристики Сверхэлиты. Если верить Джамалю, то одной из важнейших составляющих ее частей является английская королевская семья. Но мы все видели, каким унижениям она была подвергнута по поводу истории с принцессой Дианой. Королеву заставили публично рассказывать, как она восхищалась <леди Ди> (могу представить себе ее реальные чувства J).

Мир гораздо более хаотичен (точнее, находится немножко за пределами нашего понимания).

Итак, вот основные игроки на <великой шахматной доске>: мондиалистская Сверхэлита, атлантистская контрэлита США, Ислам, Китай.

Конфигурация вероятных союзов строится следующим образом.

Даже сейчас еще возможно блокирование сторонников <Нового Иерусалима> в США с исламскими фундаменталистами. Данные силы уже имеют опыт сотрудничества (поддержка моджахедов во время советской акции в Афганистане; затем поддержка талибов; взаимодействие с босняками и албанцами-косоварами; давние контакты с Саудовской Аравией и т.д.). Этот альянс не только прагматичен - как ни странно, у него имеются некоторые идеологические обоснования. В Америке присутствует пуританский фундаментализм, типологически схожий с фундаментализмом ваххабитов и также обращающийся к своим авраамическим корням.

С другой стороны, над союзом с мусульманами усиленно работают и представители <Новой Лапутании>. Интерес Европы к исламскому миру объясняется многими причинами. Здесь и дешевые рабочие руки, и большая обеспеченность наиболее важными для современной экономики природными ресурсами (60% всего разведанного углеводородного сырья и гораздо более дешевого, чем в России) и некоторые психологические особенности мусульман (например, вежливость и уважение к интеллекту). Есть и бессознательное влечение фемининного постмодернистского мира к маскулинности ислама. Романтическая история между <леди Ди> и сыном мультимиллионера Доди Аль Файедом - тому персонифицированный пример (вероятно, вмешались спецслужбы, которые не могли допустить, чтобы секреты западной элиты через заблудшую овцу английского королевского дома утекали на Восток).

Наконец, в Европе уже порядка двадцати миллионов выходцев из стран мусульманского мира и их число будет неуклонно возрастать (с необходимостью заменяя выходящих на пенсию французов, немцев, голландцев). Идея смешения народов, видимо, близка сердцу Сверхэлиты (еще одна идея, кстати - сохранение экологии).

Имеется и концептуальное обоснование подобного союза. Постмодернистское общество характеризуется отказом от модернистской идеи <блага для всех> (отраженной в классическом либерализме и марксизме). Речь теперь идет о <благе для избранных>. Прямо такую мысль озвучить решаются немногие (чаще в специальных источниках), поэтому на вооружение взят постмодернистский тезис <отказа от оценочных критериев>. То есть будьте сами собой, живите в соответствии со своими <традиционными культурными нормами>.

На практике для одних это означает обладание всеми благами цивилизации, для других - прозябание в грязных лачугах без какой-либо надежды на лучшее.

Это напрямую подводит к альянсу некоторых элементов Архаики с хозяевами постиндустриального мира (о чем так красочно написал А. Панарин в своей книге <Искушение глобализмом>). Предполагается, что туземные вожди инкорпорируются в глобалистскую элиту, сохранив <ответственное управление> своими нищими соплеменниками (подобная концепция, кстати, отчетливо прослеживается в характере российских <реформ>).

Но в случае с исламским миром данный альянс выгладит неискренним с обоих сторон. Лапутяне-глобалисты надеются привязать к себе элиты Ислама, одновременно разложив и сделав безопасными его массы. Но неизвестно, получится ли в данном случае то, что так удачно было реализовано на постсоветском пространстве. Отсюда все эти недовольные разговоры о <не желающих интегрироваться в свободное западное общество мусульманах>. Действительно, последние не хотят, чтобы их дети пополняли стройные ряды сексуальных меньшинств. Такие вот <отсталые> люди.

Многие мусульманские лидеры надеются, со своей стороны, что Запад, пораженный новым гностицизмом, <выест себя сам> и богатейшее наследие достанется им естественным образом. Как это однажды уже произошло в отношениях Римской империи и варваров.

Здесь необходимо в двух словах коснуться проблемы гностицизма (от <гнозис> - знание). Так назывался сложный комплекс тайных учений, возникших одновременно с христианством и развивавшихся одновременно с ним. Поскольку гностицизм был как бы <темным двойником> христианства, языческие римляне долгое время не вполне различали эти течения. Но главными отличиями гностиков были: негативное отношение к материальному миру, как творению <ненастоящего бога> и таинственность, окутывавшая всю их деятельность.

Как следствие отрицательного отношения к миру гностики проповедовали отказ от брака и деторождения. Многие из них были аскетами. Но часто гностики практиковали беспорядочные сексуальные связи и групповой секс, поскольку это не способствует продолжению жизни. Данная практика чрезвычайно напоминает современную ситуацию в <развитых странах>. Из чего видно, что за так называемым <жизнелюбием>, пропагандируемым СМИ скрывается влечение к смерти.

Лев Гумилев охарактеризовал гностицизм как <антисистему> в своей яркой статье <Этносы и антиэтносы> (или в книге <Этногенез и биосфера Земли>). А духовное родство демиургов современного постиндустриального мира с древними гностиками прекрасно показал Александр Неклесса в работе <Трансмутация истории.> (Неклесса А.И. 2002. Трансмутация истории. - Новый мир, № 9.): <Отличительной чертой гностицизма является особый статус материального мира, как области несовершенного, случайного; как пространства "плохо сделанного" земного и человеческого космоса, для которых естественны произвол, инволюция и самоотчуждение. Бог обособляется здесь от чуждого ему творения, трансформируясь, по сути, в аристотелев перводвижитель; миру же присущ тот же механицизм, что и у язычников, нет лишь страха и пиетета перед ним. Характерны абсолютизация роли зла, презумпция отдаленности и неучастия "светлых сил" в земных делах при близости и активном соучастии в них "сил темных", а также вытекающий из данной ситуации деятельный пессимизм. Кроме того, гностицизму свойствен глубокий, порой онтологичный дуализм, который предопределил специфическую антропологию (к чему мы еще вернемся). Речь идет не о сложных кодах соединения разнородного, как, скажем, в дохалкидонской полемике о сочетании двух природ в Богочеловеке, но о двух породах людей, о двух жестко разделенных слоях в человечестве: высшем и низшем - избранных и отверженных, - являя радикальный, обостренный элитаризм. Другой родовой признак - эзотеризм, эволюция степеней посвящения и практика создания особых структур управления, скрытой власти, действующей параллельно власти официальной, но невидимой для нее; структур, подчас применяемых и используемых во вполне прагматичных целях. Еще одно немаловажное свойство - это, конечно же, специфическое абстрактное, системное мышление, любовь к строительству бесконечных миров, числовых, нумерологических систем и т. п.> (см. также: "А.И. Неклесса. Неопознанная культура. Гностические корни постсовременности. М., 2001.").

На Западе имеется и еще одна контрэлита.

Это так называемые <Новые правые> являющие собой радикально-консервативную оппозицию либеральному глобализму, оппозицию со стороны <Традиции>. Их идеологи, наиболее известным из которых является Ален де Бенуа обращаются к индоевропейскому культурно-мифологическому наследию.

Но, как и <Сверхэлита> они питают изрядные надежды на ислам. Еще духовный отец Новых правых Рене Генон, певец <Золотого века> принял эту религию. И здесь также существует определенная двойственность отношений. <Новые правые> снабжают своими идеями политиков наподобие Ле Пена или Хайдера. А те, в основном, опираются на бедные слои, недовольные конкуренцией со стороны иностранных (прежде всего мусульманских) рабочих. Поэтому программа таких лидеров, во многом, строится на призывах типа <Франция для французов>, <Голландия для голландцев> и т.д. А это, в свою очередь, создает потенциальную базу для сотрудничества со Сверхэлитой и проектом <золотого миллиарда>. Косвенный пример такого гибрида - экзотическая фигура покойного голландского политика Тима Фортейна.

Исламский мир и сам весьма неоднороден. Есть два вида светских режимов - <квазизападного типа>, наподобие турецкого или египетского, и <квазисоциалистического> (правда, вторых почти не осталось - одним из последних был иракский). Есть и два типа фундаментализма, соответствующие двум главным течениям в исламе - суннизму и иранскому шиизму (последний также идет на спад в период после имама Хомейни). Большинство светских правителей желали бы инкорпорироваться в Сверхэлиту, но они непопулярны в собственных обществах. Несколько особую позицию занимают правящие круги Саудовской Аравии (с одной стороны - центр пуританского ваххабизма, с другой - стабильная бедуинская монархия, имеющая гигантские доходы от продажы нефти).

Сейчас умные радикальные лидеры ислама стараются расширить число потенциальных союзников. Один из идеологов российского политического ислама Гейдар Джамаль говорит о необходимости сближения со всеми левыми антиглобалистскими силами. Таким образом, ислам, из массовой, но достаточно специфичной и не принимаемой слишком многими религии превратился бы в стержень борьбы с силами заката человеческого развития. Но пока в антиглобалистском движении задают тон феминистки, неомарксисты, пацифисты, экологисты и стихийные поклонники Великой богини.

Еще один игрок на глобальной сцене - Китай. Политолог Сергей Кургинян убежден, что союз этой страны со Сверхэлитой также будет неискренним. Ибо глобализм предполагает разрыхление государства в пользу транснациональных институтов властвования. И, в этом случае, выиграют <негосударственные системы>: корпорации, кланы, некоторые религиозные организации и т.д. Положение Поднебесной в этом отношении двойственно. С одной стороны, китайцы - самый многочисленный и сплоченный народ Земли, который сможет уверенно чувствовать себя в глобальном сообществе. Но, с другой - они всегда так гордились своей империей, что вряд ли от нее добровольно откажутся. Поэтому здесь Кургинян предполагает некую игру, имитацию <разгосударствления>, что неизбежно будет замечено и вызовет нарекания.

Другим потенциальным союзником Китая часто называют мусульман. Сэмюель Хантингтон в своей работе <Столкновение цивилизаций> даже описал гипотетическую Третью мировую войну, где Китай действует в союзе с Японией и Исламом. Проблема в том, что в самой Поднебесной обширные северо-восточные районы населяют мусульмане и здесь есть соответствующее сепаратистское движение.

В целом, Китай проводит осторожную внешнюю политику, к чему имеются серьезные основания.

Надо отметить геополитический аспект проблемы. Геополитика постулирует разделение мирового пространства на сакральные Море и Сушу. Атлантисты - либеральные пираты-торговцы против евразийцев - континентальных автократов, обитателей <хартленда> - <сердцевидной страны>. А борьба происходит в зоне <римленда> - <береговой страны>.

Александр Дугин без колебаний относит Китай к римленду. Но с этим трудно согласиться. Во-первых, Китай слишком великая цивилизация, чтобы считать его неким <буфером>. Во-вторых, бесспорен континентальный характер этой цивилизации. И в третьих, Китай традиционно делится на Северную и Южную части, резко отличающиеся друг от друга. Южный Китай как раз и можно охарактеризовать как римленд, с его торговыми приморскими районами, пиратством, интенсивными обменными процессами. Но Северный Китай - страна солдат и чиновников всегда доминировал в политической сфере.

Как известно, идет уже третье десятилетие китайских реформ. За это время страна достигла очень значительных успехов. Но, в первую очередь, реформы осуществляются на Юго-Западе, традиционно склонном к инновациям. И он может попытаться выскользнуть из под контроля Севера (такие планы разрабатываются в определенных враждебных Китаю кругах, иногда просачиваясь в печать). Кроме того, меняется социальная структура общества, семейные традиции (типичный представитель старшего поколения рос в многодетной семье, молодой - как правило, является единственным ребенком; огромно численное преобладание юношей над девушками и т.д.).

Нечто подобное уже происходило в некоторые периоды истории Поднебесной, например, в период Старшей династии Хань. Тогда, дабы как-то канализировать огромную разбуженную энергию страны, императорская власть начала серию масштабных войн на севере, западе и юге. Какую политику изберет нынешнее руководство страны, покажет будущее. Но надо отметить, что, несмотря на суровую риторику, китайскую политику, на протяжении большей части истории не отличала агрессивность.

Итак, мир - это очень сложная <система систем>. В одно и то же время в ней протекают, переплетаясь, различные тенденции, <тренды>. Они часто противоречат друг другу и не всегда ясно, что в мире возобладает и как это отразится на нашей жизни.

Мы будем следить за развитием событий.

Алексей Фанталов